Змея Давида

g.allena

Поттер замялся.

– Видите ли, – начал он, – большая часть этих воспоминаний слишком… ну, интимна, что ли, чтобы выставлять их на всеобщее обозрение. Профессор уж точно бы не захотел, чтобы в Визенгамоте обсуждали подробности его частной жизни… Короче, они связаны с моей мамой и я сам не хочу их обнародовать. «Значит, я все правильно тогда разгадала, – подумала Диана. – Он действительно любил ее и сильно любил. И на Дамблдора Северус начал работать после того, как понял, что опасность грозит именно этой самой Лили. Черт, да я ей памятник обязана поставить – если бы не страх за нее, он так и остался бы верным слугой Волдеморта, сгнил бы в Азкабане, и мы бы так и не встретились!» – Будьте готовы к тому, что вам все же придется их продемонстрировать,

Гарри, – вздохнула Диана. – Если и это не поможет, применим тяжелую артиллерию. – Это как? – Пока секрет, – подмигнула Диана. – Если дело дойдет до суда, а я очень надеюсь, что этого не будет, значит, будем использовать любую возможность для того, чтобы спасти нашего профессора.

В глазах Поттера зажегся азартный огонек. Как же мало парню нужно, для того, чтобы снова почувствовать вкус к жизни, подумала Диана. Просто указать очередную благородную цель да еще с возможностью искупить свою «вину» перед давним врагом – и вот он, кажется, снова готов рваться с бой.

– Вы только скажите, что нужно делать, – подтверждая ее мысли, произнес Поттер, – я сделаю. В случае чего можно Рона с Гермионой подключить! – Для начала скажите – к профессору пускают посетителей или это только для вас было сделано исключение? – Да к нему и посетители-то не ходят, только я. Один раз приходили из Аврората, убедились, что он в коме и угрозы не представляет и пока вроде бы потеряли к нему интерес. Но, думаю, мадам Помфри и мистер Сметвик вряд ли будут против, если вы его навестите. Говорят, с коматозниками нужно разговаривать, как будто они все слышат. От этого они вроде как быстрее приходят в себя. – Вы говорите с ним? Поттер смущенно улыбнулся:

– Да я как его увижу, сразу дар речи теряю, честно. Ну, правда, о чем мне с ним говорить? О том, что я – самодовольный идиот и близорукий олух? Так это он и сам всегда знал! Я пытаюсь, но постоянно теряю нить разговора. Но все равно прихожу. Вы хотите его навещать?

– Хочу. И навещать, и говорить. – Вы были друзьями? Я не знал, что у профессора могли быть друзья. Кажется, он избегал каких-либо привязанностей… – Можно сказать и так. Насчет крестражей… – Все уничтожены, – кивнул Поттер. – Вы и про них знали? – Вы не поверите, сколько народу на самом деле про них знало. Сколько их было всего? Шесть? – Семь. И все они уничтожены. Даже тот, что был у меня в голове. Знаете, я пойду, наверное. Обещал Джинни… – Конечно, идите…

Поттер ушел, а Диана снова села на кровати, спустив ноги. То, что Снейпом заинтересовались в Аврорате, было очень плохо. И, как бы кощунственно это не было, для него оставаться в коме как можно дольше было бы наилучшим выходом. Насколько она помнила, судить человека, находящегося в таком состоянии, было невозможно, закон это запрещал. Теперь ей непременно нужно было находиться рядом с Северусом, чтобы не пропустить момента, когда он очнется. А когда очнется, предложить ему продолжить изображать коматозника. А потом… Потом можно будет организовать побег из Хогвартса и из магического мира. Если Снейп – полукровка, у него должны были остаться магловские документы, хотя бы свидетельство о рождении. А в случае чего можно и вовсе покинуть Британию, спрятаться хотя бы в Израиле. Северус похож на еврея, легко затеряется среди местных. Она усмехнулась и принялась подниматься на ноги. Рассиживаться дальше нельзя, раз уж ноги согласны ее держать, пора использовать их по назначению.

====== Глава 61 ======

Первые шаги дались с неимоверным трудом, ноги подкашивались и болели, а голова кружилась так, словно она только что слезла с бешено вращавшейся карусели. Диана на несколько секунд остановилась, чтобы перевести дыхание, но затем сделала еще несколько неуверенных шагов в сторону незаметной двери больничного бокса, где, по словам Поттера, лежал сейчас Снейп. В этом боксе сама она лежала один-единственный раз, на втором курсе, при подозрении на драконью оспу, оказавшуюся всего-навсего обыкновенной корью.

Кроме нее в Больничном крыле лежало еще трое – каждый за отдельной ширмой, но в общем зале.

Первым был мужчина с обгорелым лицом и без ног, без сознания. Диана не удержалась и остановилась возле его кровати, пристально вглядываясь в его лицо, однако человек был ей незнаком. Его соседом был совсем еще мальчишка, в котором Диана узнала одного из студентов Хаффлпаффа. Наверняка несовершеннолетий, подумала она, должно быть, ухитрился как-то обойти всеобщую эвакуацию и остался в Хогвартсе, хотел поиграть в героя, дурачок. И не учел, что придется иметь дело со взрослыми темными магами, для которых уж точно не будет иметь значения ни возраст защитников, ни их факультет, ни чистота крови. Внешних повреждений на нем не было, но выглядел парнишка чуть получше инфернала – смертельно-бледное, до зелени лицо, ввалившиеся глаза, сизые губы.

На третьего пациента Диана уже не смотрела – его койка стояла в трех ярдах от цели ее «путешествия» – двери больничного бокса. Она сделала последние, чуть более торопливые шаги к двери и замерла, держась за ручку и не решаясь войти. Затем глубоко вздохнула и осторожно толкнула дверь.

Та поддалась легко, без скрипа. Сначала Диане показалось, что единственная кровать в самом темном уголке комнатки, пуста, но затем увидела копну спутанных угольно-черных волос на белой подушке и коротко выдохнула.

Осторожно притворив за собой дверь, на несколько мгновений она застыла, глядя на неподвижную фигуру, укрытую по пояс клетчатым одеялом. Было так непривычно видеть Северуса не в привычных черных одеждах или белой рубашке, как бывало по вечерам, а в голубой больничной пижаме, таким неподвижным и таким… беспомощным. Острое чувство жалости и нежности ткнуло под дых и она закусила губу.

– Северус, – тихонько позвала она.

Он, как и следовало ожидать, не откликнулся, даже не шевельнулся, хотя Диане хотелось верить в то, что он все-таки услышал ее зов из своего то ли сна, то ли забытья. Медленно подошла она к лежащему и чуть склонилась над ним. Спина немедленно ответила приступом боли, Диана застонала и осторожно опустилась на краешек кровати, неловко отставив в сторону еще плохо гнувшуюся правую ногу.

– Северус… – еще тише повторила она.

Если бы не равномерно понимавшаяся от дыхания грудь, Снейпа можно было бы принять за мертвого. Лицо одного цвета с больничной подушкой, бескровные губы, запавшие глаза, темные круги под которыми стали только заметнее. Вертикальные морщины на лбу и суровые складки вокруг носа чуть разгладились, зато сам нос на фоне исхудавшего лица казался даже больше, чем обычно.

Диана судорожно вздохнула и дотронулась до его лба, провела пальцами вдоль скул к подбородку, ощущая знакомую шероховатость от пробивающейся щетины. Кто-то, мадам Помфри, а может быть и сам Поттер, видимо, постоянно заботился о том, чтобы даже в таком состоянии профессор не выглядел слишком уж запущено. Волосы его стали короче, чем в их последнюю встречу, как попало обкромсанные пряди теперь едва прикрывали шею, обмотанную плотным бинтом. На кипенно-белой марле виднелось небольшое алое пятнышко поверх расплывшегося грязно-желтого пятна какой-то мази.

«Что это за ранение? – думала Диана, оглядывая Снейпа. – Сектумсемпра? Но других ран не видно. Простое режущее? Может быть, но тогда почему же он в коме? Кровопотеря, если не фатальна, восполняется Костеростом и кроветворным. Черт, неужели она повлекла за собой гипоксию мозга? Это же может быть необратимо! Или он упал и неудачно ударился головой? Дура я, дура, почему даже не спросила Поттера, что с ним случилось, он наверняка должен это знать!»

К горлу подкрался удушливый горячий ком, в глазах защипало, и Диана до боли закусила губу, чтобы не расплакаться от накатившего вдруг чувства безысходности. При мысли о том, что ее мужчина может так навсегда и остаться в таком состоянии, внутри все переворачивалось и еще хотелось найти того, кто сотворил с ним такое, и перерезать ему глотку. Только слова Поттера о том, что коматозники могут все слышать и понимать происходящее вокруг них, удержала ее от проявления эмоций.