Змея и Крылья Ночи

Бродбент Карисса

— Эти частички себя никогда по-настоящему не исчезают, — тихо сказала я.

— Иногда я не уверен в этом.

— Ты думаешь, я не вижу, как упорно ты стараешься сохранить свою человечность? Ты более человечен, чем я, Райн. Ты сохранил все, что заставляет тебя ценить в этом дерьмовом мире то, что не ценит никто другой. Ты сохранил сострадание. Неважно, что твоя кровь теперь черная. Это не изменило тебя.

Такой грубый комплимент показался мне странным на вкус. Это было так неудобно, но искренне. Но я сказала его, потому

что знала, что он должен это услышать.

И… я сказала это, потому что это была правда.

Райн стал очень спокойным и очень молчаливым. И медленно, так медленно, его взгляд поднялся ко мне.

До этого он смотрел на меня, как на богиню, и я думала, что не могу чувствовать себя более могущественной, чем в тот момент.

Я ошибалась.

Потому что теперь он смотрел на меня так, будто я нечто большее, будто я человек. Почему-то для меня это значило больше.

Мне пришлось с трудом сдержать ухмылку.

— К чему это выражение лица?

Я ожидала сухой усмешки, словесного толчка под ребра. Но он оставался абсолютно серьезным, между его бровей пролегла глубокая морщинка.

Моя ухмылка померкла.

— Что?

— Ничего.

— Скажи мне один честный ответ, Райн Ашрадж.

После долгого молчания он наконец заговорил.

— Я пережил несколько несправедливых случаев за последние пару столетий. Видел несколько гребаных смехотворных недоразумений. Но одна из самых больших, Орайя, это то, что кто-то учил тебя, что ты должна стать кем-то другим, кроме того, кто ты есть.

Мои руки онемели. Пальцы так крепко сжали кружку, что она задрожала. Слова раскололи меня от горла до пупка, распахнули меня и коснулись моих самых хрупких частей.

На несколько долгих секунд мой разум опустел от мыслей. А потом вернулась только одна:

Мне нужно будет убить этого вампира, и я не знаю, смогу ли я это сделать.

Райн не стал дожидаться ответа. Он просто встал и протянул мне руку.

— Давай пройдемся немного.

Небо становилось бледно — розовым, предвещая рассвет. Мы шли по южной части района, медленно приближаясь все ближе и ближе к Лунному дворцу.

Я ненавидела время. Я всегда его ненавидела, оно навсегда стало показателем пропасти между мной и вампирами, которые меня окружали, но никогда так, как сейчас, когда эта ночь ускользала от меня.

В любую минуту Райн попытается убить меня. Или мне придется убить его. По мере того, как наш разговор становился все медленнее, а тишина между нашими словами все длиннее, я понимала, что обещание проникает в нас обоих.

Наконец он остановился на темной улочке. Скалистые ступени вели вниз

к берегу реки Литуро. Мы стояли точно на границе между нашими мирами, внутренний город прямо по ту сторону воды, человеческий район позади нас и солнце предупреждало о своем приходе. Он остановился и рассмотрел взглядом открывающийся вид — сначала налево, на Сивринаж, а затем направо, на человеческий район и простирающиеся за ним дюны.

Затем он подтянулся и потянулся к пряжке своих ножен, которая пересекала его грудь.

Я напряглась и отступила назад. Моя рука потянулась к моему клинку, все еще пристегнутому к бедру. Лишь одна мысль возникла в голове: Вот оно.

Но он просто отстегнул ремень.

— Вот. Положи это туда для меня, ладно? Моя спина все еще жутко болит, а эта штука очень тяжелая.

Я нахмурила брови.

— Что? Зачем?

— Просто положи его туда.

Он говорил так непринужденно, как будто в том, что он просил меня сделать, не было ничего необычного.

Я взяла у него ножны. Я не знала, как он все время таскал эту штуку, она действительно была невероятно тяжелой, настолько, что мне пришлось напрячь все свои мышцы, чтобы не дать ей соскользнуть.

Я сделала, как он просил, и положила его у стены.

Райн отошел на два шага, оставив меня ближе к его оружию, чем он сам.

Все это было так беспечно. Но я знала, что это был спектакль. Я потратила месяцы, изучая каждое движение Райна. Это было похоже на его стиль боя. Магия, скрытая в грубых ударах.

Я просто не понимала, почему. Я наблюдала за ним, ожидая подвоха.

Он повернулся ко мне, затем расстегнул еще две пуговицы пиджака, обнажив еще несколько сантиметров голой груди. Он прислонился к стене, затем раздвинул ткань, посмотрел на себя и нахмурился.

— Я сильно поранился на испытании. Даже исцеление не сильно помогло.

— Ты… что?

— Думаешь, мне стоит беспокоиться?

Я не пошевелилась.

Он закатил глаза.

— Честное слово. Просто иди сюда.

Я подошла. Он расстегнул лацканы пиджака, откинул голову назад к стене, широкий треугольник обнаженной кожи, и его горло было полностью открыто для меня.

Мне, которая была вооружена.

В то время как его меч был там, вне пределов его досягаемости.

В один момент я поняла, что это было. Что мы делали.

Он предлагал мне себя. Он предлагал мне идеальный шанс. Он знал это. Я знала это. Мы оба знали, что другой знает это.

Я могла бы убить его прямо сейчас. Это заняло бы так мало времени. Я бы вонзила лезвие прямо туда, в центр этого идеального участка кожи. Его кровь, вероятно, будет теплее, чем у других, кого я убила… Я не знала, почему я так подумала, но я была почти уверена, что это правда. Мне было интересно, прижмется ли он ко мне, когда все закончится. Как его последний вздох будет ощущаться на моем лице.