Змея за пазухой
Шрифт:
— Нет. Я исследователь. Частное лицо.
— Но тогда почему…
— Почему я влез в это дело? А все очень просто. Я детдомовец, как и Олег. Мы росли вместе, дружили. Был я дружен и с его женой Полиной. Поэтому, хорошо зная эту семью, — тут уже Никиту понесло, и он начал врать с вдохновением, — я, как и вы, Иван Николаевич, не мог поверить, что Олег ушел из жизни просто так, под влиянием момента. Он не был ни пессимистом, ни меланхоликом, его никогда не посещали мысли пустить себе пулю в лоб или что-то вроде
— Да-да, это верно! — подхватил Иван Николаевич. — Вы видели новую церковь на Острогах?
— Конечно видел.
— Это все Олег. Он построил ее за свой счет. Какой человек был…
«Грехи решил замолить… — с неожиданной злобой подумал Никита. — Сначала, суки, людей мочат пачками, а потом, напившись человеческой кровушки под завязку и награбив вдоволь, начинают храмы строить… христопродавцы. Поклоны бьют, ни одну церковную службу не пропускают… Святость изображают. Есть ли предел человеческому лицемерию?!»
— Вот и я об этом… — Тут Никита напустил на себя вселенскую скорбь для большей правдоподобности своих речей и тяжело вздохнул. — Поэтому мне нужно разобраться в этой трагедии, коль официальные ведомства ни мычат, ни телятся.
— Я могу на них надавить! — воинственно выпятив свою бородищу, заявил старик. — У меня остались кое-какие связи, да и сын, думаю, поможет. Он тоже не последний человек в нашем городе.
— Нет-нет, этого нельзя делать ни в коем случае!
— Почему? — удивился Иван Николаевич.
— Потому, что мы можем вспугнуть убийцу и заказчика. И тогда они так глубоко зароются, что их нельзя будет выковырять и экскаватором.
— А… Ну да. Так что же делать? — беспомощно спросил старик.
— Искать. Распутывать хитрые ходы преступника.
— Но каким образом?
— Как вы думаете, зачем я пригласил вас на чашку кофе?
— Ну… чтобы того… по-соседски. — Старик смешался. — Познакомиться поближе…
— Да, это, в общем, главное. Но есть еще одно дельце, в котором ваша помощь может оказаться неоценимой.
— Вы заинтриговали меня… Однако я пока не понимаю, чем могу быть вам полезен.
— Присаживайтесь поближе к компьютеру… сюда. Сейчас вы увидите видеозапись камер наружного наблюдения за вашим домом в тот день и те часы, когда убили Олега. Мне нужно, чтобы вы опознали всех, кто входил в дом и выходил из него.
— Зачем?
— Не знаю, — честно признался Никита. — Вернее, кое-какие мысли на сей счет у меня имеются… Но это всего лишь беспочвенные подозрения. Пока подозрения.
— Вы думаете, что в дом мог войти кто-то чужой?
— Да.
— Это исключено! Ведь кроме запорного устройства на двери парадного есть еще
«Если ее к тому времени не грохнут…» — вспомнил Никита заточку, которая торчала в груди дежурного в пункте видеонаблюдения за домами.
— Так я и не говорю, что в дом проник посторонний.
— Позвольте, позвольте… — Старик воинственно выпятил свою картинную бороду. — Уж не думаете ли вы, что Олега Григорьевича убил кто-то из жильцов дома?
— А вот это я как раз и не думаю. На тот час, судя по сведениям уголовного розыска, в доме находились только жильцы… м-м-м… скажем так — достаточно немолодые. Мне кажется, что здесь просто не может квартировать какой-нибудь киллер на покое.
— Вот видите! Значит, ваша версия насчет «чужого» несостоятельна.
— Отнюдь. Олег сам впустил его и в дом, и в свою квартиру.
— Сам?
— Не удивляйтесь. Убийца был хорошо знаком с Олегом, мало того, пользовался его доверием. Что, в общем, несколько странно.
— Почему странно?
— Олег был очень недоверчив. Это у него с младых ногтей. Наверное, гены — его родители, если вам это неизвестно, были разведчиками. Они погибли на задании. Так что осторожность в выборе друзей-приятелей у Олега замечалась еще в юности.
— Вон оно как… — Старик задумчиво огладил свою бороду. — Что ж, давайте посмотрим…
Иван Николаевич оказался близорук, что для его возраста было немного странно, — обычно в такие годы развивается дальнозоркость, — поэтому он едва не влез в монитор, просматривая видеозапись. Когда наконец «сеанс» закончился и он сел ровно, его лицо было бледным.
— Что с вами?! — обеспокоился Никита.
— Ничего, все нормально, — глухо ответил старик. — Запись можно остановить тогда, когда я скажу?
— Конечно. Нет проблем.
— Тогда нужно повторить все сначала.
Никита понял, что старик сильно взволнован. С чего бы? Волнение Ивана Николаевича передалось и ему, и он какими-то чужими руками включил воспроизведение.
Выждав какое-то время, старик сказал:
— Видите, это я выхожу из подъезда. Узнаете? Вы замечаете, что я прихрамываю?
— Есть маленько.
— А теперь найдите момент, когда я возвращаюсь.
Никита исполнил желание старика, и тот воскликнул:
— Смотрите внимательно! На этих кадрах моя хромота исчезла.
— Верно, исчезла… — Никита прикипел взглядом к монитору.
Действительно, старик не хромал! Но это был точно он — такая же одежда, походка, бородища…
— Должен вам доложить, Никита, что в тот день я выходил из дому только раз и домой не возвращался, — каким-то загробным голосом сказал Иван Николаевич.