Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды
Шрифт:
А затем выбрасываю все посторонние мысли из головы, решая, что же приготовить-то. Какое еще коронное блюдо? У нас и завалявшегося-то обычного нет. Ну ничего, засучив рукава, иду шерстить шкафчики, шумно открывая-закрывая дверцы.
– Бекон, яйца и молоко… – задумчиво подвожу итоги, называя увиденное на свой лад, уж не знаю местных названий.
Пацана все еще нет, но у нас есть оставшееся с вчера молоко, так что ждать смысла нет.
– Ниче не понимаю, но звучит аппэ-э-этитно, – подражая людям, вдруг со странным акцентом произносит белка, поднимая мне тем самым настроение.
– Омлет
– А пахнет-то ка-а-ак… – поднимает мордочку Зинка, когда я дожариваю бекон в печи.
Честно говоря, я и сама слюнями исхожу, так кушать хочется. Ммм, а вот если еще… Так, стоп! Сначала бизнес, потом желудок.
– Что у нас еще есть? – оглядываю стол и замечаю свежие овощи, похожие на земные.
Тиль что, уже успел сходить на рынок? Что-то не припомню этого вчера при ревизии. Поглядывая периодически за готовящейся едой и особенно за Зинкой, которая нет-нет и норовит протянуть свои лапы, чтобы цепануть еду, готовлю легкий салат и частенько цокаю, ставя ее на место. За этой глаз да глаз.
– Вуаля! – оглашаю на всю кухню, глядя на омлет, поджаренные полоски бекона и салат.
Овощи, конечно, странноватые на цвет, гораздо ярче земных, даже плоды, словно с картинки, но запах от них свежий и приятный. И только я отвлеклась, ища что-нибудь похожее на поднос, Зинка подобрала этот момент и…
– Ах ты поганка! – восклицаю, но белка запихивает в рот всю помидорину и, разбрызгивая сок, быстро жует, распахнув при этом глаза.
Дергаюсь и тянусь, чтобы шлепнуть засранку по беличьему хвосту одной из прихваток, но она ускользает, тихонько посмеиваясь и пританцовывая по столу. Да уж, сплошная антисанитария. Надеюсь, здесь еще не придумали СЭС, а то нам в таком случае не сдобровать.
– Поганка! – как-то беззлобно вырывается у меня. – И не стыдно? Я тут, понимаете ли, тружусь в поте лица, а всякие нахлебники портят мой труд.
Упираю руки в бока, наблюдая за ее передвижениями, думая, как бы так в нее запульнуть чем-нибудь, чтобы она подрастеряла свой апломб.
– Ишь ты, я тут, вообще-то, самый главный труженик, так что но-но-но, – и еще возмущается так искренне, что мне даже стыдно на секунду становится.
– И как, позволь узнать? – произношу скептически, а белка примеривается в это время взглядом к бекону.
– Морально, – заявляет с уверенностью, я же на всякий случай отодвигаю яства от нее подальше.
Благо, замечаю деревянный поднос, так что загружаю туда все, успокоив свою душу, что в зал-то уж она не проберется, а то даже для нее воровать у посетителя было бы чересчур.
– Какие слова мы знае-е-ем, – тяну я, усмехаясь, вижу, как она разочарованно поглядывает, как я ухожу. И добавляю в конце: – Твой бы ум, да в нужное русло. Авось разбогатели бы поскорее.
– А ты сперва воду пусти, чтобы речка была, тогда и увидишь все мои способности, – говорит она нечто странное, но мне уже не до нее.
Тогда я не придала ее словам значения, а зря…
А пока я несу все это нашему первому посетителю, не чувствуя почвы под ногами.
– Приятного аппетита, – смущенно говорю
– Мне бы лучше эля, ми-и-илая, – произносит таким тоном, что у меня мурашки по телу.
В какой-то момент мне кажется, словно его рука так и тянется отвесить мне шлепок, но он вроде бы держит себя в руках. От своих непотребных мыслей в отношении него мне даже стыдно становится.
– Я уточню, – улыбаюсь стеснительно, хотя это слово ко мне в принципе не применимо, и быстренько бочком юркаю в свое логово.
Что я только что городила?! У кого я что собралась уточнять? Я же здесь хозяйка! А то, что ничего в своих владениях не смыслю, так это не его дело. Внутреннюю кухню клиентам знать вообще не требуется.
– Тиль! – радостно восклицаю, когда он заходит с наполненным ведром молока. – У нас эль имеется? Если да, то подай мужчине, заодно и салфетки ему дай. Я пока блины сделаю.
– Бли-ны? – переспрашивает пацан, кивая до этого слова болванчиком, а после зависает.
– Потом попробуешь, иди, нам нельзя оплошать, – подталкиваю его работать.
И он тут же приступает к своим обязанностям. Эль, как оказалось, у нас есть, пусть и немного, но на недельку хватит, ежели к нам будут ходить люди и нелюди. Жарю блинчики, хотя по виду это, скорее, пухлые оладушки, а сама одним глазком наблюдаю за общим залом. Надо бы скатерти накупить, салфетки приличные, а то не таверна, а черте что. Но больше всего меня, конечно, интересует реакция мужчины. Несколько десятков секунд он удивленно и с подозрением осматривает поданную еду, но, не имея выбора, берет столовые приборы, нарезает себе все кусочками и отправляет первую партию в рот. На секунду он замирает, а затем… Вдруг начинает с бешеной скоростью набивать себе желудок, словно пришел с голодного края.
– Манерам здесь, походу, вообще никто не обучен, – констатирует Зинка, жуя кинутый ей оладушек.
– Я вижу, – говорю, а сама вздыхаю.
Вот тебе и принц на белом коне. Мне показалось, или у него вокруг рта жир? Он точно знает, куда надо доносить еду?
– Ну зато омлет с беконом ему понравился, – пытаюсь найти хоть что-то хорошее.
– Еще бы не понравилось! – Зина снова вставила свои пять копеек, похрустывая найденным огурцом, громко причмокивая.
От этих звуков мой живот глухо заурчал, подсказывая хозяйке, что ей тоже не мешало бы подкрепиться. Такая вот жизнь у поваров. Всё другим, всё другим. Уши белки тут же поймали волну и настроились на игру моего кишечника.
– Тебе худеть надо! – тут же не остается она в стороне и взмахивает в мою сторону свободной лапой. – Ты вон… И так уже крепенькая.
Я возмущенно шикнула на белку и, отобрав у нее огурец, стала хрустеть им сама. Та только рот открыла от такой наглости с моей стороны. Не привыкла, чтобы кто-то примерял на себя ее роль вредины. Но, несмотря на оскорбления, она, черт возьми, права! Диета мне не помешает.
– Отнеси, Тиль, – подаю оладушки на тарелке пацану, который уже и сам исходит слюнями, мне даже жалко его становится, так что, пока он относит еду посетителю, быстренько накрываю ему на стол.