Знаете, они классно играют
Шрифт:
– Там написано то, что я думаю?
– спросил Кларк.
Мэри коротко, испуганно рассмеялась:
– Да... но это больше похоже на шутку. Как по-твоему?
– Я уже никак не считаю - вот что меня беспокоит. Но я вижу кое-что, не похожее на шутку. Смотри, Мэри!
Метров за десять до знака - у самой вершины - дорога вдруг резко расширилась, на ней появились и асфальт, и разделительная полоса. У Мэри словно камень свалился с сердца.
Кларк усмехнулся:
– Здоров, правда?
Она весело кивнула, тоже расплываясь в улыбке.
Они доехали
Добро пожаловать в Рок-н-Ролл-Рай,
штат Орегон
МЫ ГОТОВИМ НА ГАЗЕ!
И ВЫ БУДЕТЕ ТОЖЕ!
Слоны Торговая палата Львы Лоси
– Это, конечно, розыгрыш, - повторила она.
– Может быть, и нет.
– Город под названием Рок-н-Ролл-Рай? опомнись, Кларк.
– Почему бы и нет? есть же Стон в Нью-Мексико, Акула в Неваде, а один городок в Пенсильвании называется Коитус. Так почему не быть в Орегона Рок-н-Ролл-Раю?
Она весело рассмеялась. Облегчение было почти невероятным.
– Ты это придумал.
– Что?
– Коитус, штат Пенсильвания.
– Ничего подобного. Ральф Гинцберг когда-то пытался отправить оттуда журнал под названием "Эрос". Ради штемпеля. На почте отказались. Клянусь. Так что кто знает? Может, город основан коммуной хиппи, которых в шестидесятых тянуло назад, к природе. Они втянулись в буржуазную жизнь "Слоны", "Львы". "Лоси", - но первоначальное название осталось.
– Его захватила новая идея; она казалась ему смешной и ностальгически прекрасной одновременно.
– В общем-то, неважно. Важно то, что мы выбрались на мощеную дорогу, милая.
Она кивнула.
– Так поезжай. Но осторожно.
– Да уж.
– "Принцесса" коснулась мощеной поверхности - это был не асфальт, а какой-то материал, гладкий, без заплат и температурных швов. Куда уж остор...
Тут они въехали на гребень холма, и последнее слово замерло у него на губах. Он с такой силой нажал на тормоз, что ремни безопасности застегнулись сами по себе, а затем перевел рычаг передачи в нейтральное положение.
– Святый Боже!
– вырвалось у Кларка.
Они сидели в неподвижном "Мерседесе" и, раскрыв рот, рассматривали городок внизу.
Это был прямо-таки городок в табакерке, приютившийся в крохотной долине. Напрашивалось сравнение с картинами Нормана Рокуэлла. Она пыталась уверить себя, что это просто география: дорога, круто спускающаяся в долину, густой темно-зеленый лес, окружающий город, - скопление толстых, древних елей на фоне золотых полей; но это была совсем не просто география, и Кларк, видимо, тоже это понимал. Все находилось в такой тонкой гармонии, например, церковные шпили - один к северу от ратуши, другой к югу. Кирпично-красное здание на востоке - это, конечно, школа, а вон то большое белое здание к западу от него, с башенкой, на верхушке которой виднелась спутниковая антенна, - ясное дело, мэрия. Домики выглядели до невозможности чистенькими и ухоженными, как на рекламе в довоенных журналах вроде "Сэтердей ивнинг пост" или "Америкэн меркьюри".
"Из каких-то труб должен виться дымок", - подумала Мэри, и при ближайшем рассмотрении так
– Разворачивайся, - резко сказала она.
– Здесь достаточно места, если маневрировать осторожно.
Он медленно обернулся, но ее уже не волновало выражение его лица. Он уставился на нее, как на сумасшедшую:
– Дорогая, что ты...
– Мне это не нравится, вот и все.
– Она чувствовала, как лицо у нее наливается кровью, но все равно стояла на своем.
– Мне это напоминает страшный рассказ, который я читала в детстве.
– Она помолчала.
– А еще напоминает о домике-конфетке в сказка про Ганзеля и Гретель.
Он все еще сохранял это свое выражение "а я не верю", и она поняла, что он хочет спуститься вниз - продолжение того идиотского гормонального взрыва, которых охватил его утром на шоссе. Ему хотелось совершать открытия, Господи помилуй! И, конечно, хотелось купить сувенир. Например, майку с надписью вроде "Я БЫЛ В РОК-Н-РОЛЛ-РАЕ, И, ЗНАЕТЕ, ОНИ КЛАССНО ИГРАЮТ".
– Дорогая, - начал он нежным, вкрадчивым голосом, каким всегда убеждал ее вляпаться в очередную авантюру.
– Перестань. Хочешь сделать мне приятное - разворачивайся и возвращайся на шоссе N 58, если сделаешь это, вечером получишь вознаграждение, даже два раза, если захочешь.
Он глубоко вздохнул - руки на рулевом колесе, глаза устремлены прямо вперед. Наконец, не глядя на нее, произнес:
– Посмотри на ту сторону долины, Мэри. Видишь, там вверх вьется дорога.
– Да.
– Видишь, какая широкая? Гладкая? Прекрасно мощеная?
– Кларк, это вряд ли...
– Смотри! По-моему, там самый настоящий автобус.
– Он указал на желтое пятнышко, движущееся по дороге в сторону города, отблескивая металлическим верхом на жарком солнце.
– Вот мы и встретили еще одну машину в этой части света.
– И все-таки.
Он схватил карту, лежавшую на природной доске, и, когда обернулся к ней, Мэри с ужасом поняла, какая злость скрывается за этим веселым, льстивым голосом:
– Слушай, Мэри, и внимательно, чтобы потом не было вопросов. Может, я и могу развернуться здесь, а может, и нет - тут шире, но не настолько, чтобы быть уверенным. А грунт, по-моему, еще хлипкий.
– Кларк, пожалуйста, не кричи на меня. У меня голова болит.
Он сделал над собой усилие и понизил голос:
– Если я развернусь, до 58-го остается двадцать километров той гадости, по которой мы проехали...
– Двадцать километров - это немного.
– Она пыталась быть твердой, хотя бы для самоутверждения, но чувствовала, что ее сопротивление слабеет. Она ненавидела себя за это, но ничего не могла изменить. В нее закралось ужасное подозрение, что именно так мужчины всегда добиваются своего: не потому что они правы, а потому что безжалостны. Они спорят, словно играют в футбол, и, если поддаваться, твоя душа будет вся в синяках.