Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя
Шрифт:
– Да я-то понимаю, ты им попробуй объясни.
– Да пошли они… – Никита выматерился.
– Вот-вот, а проверяющие придут – мне отдуваться придется.
– Не впервой, Денис Юрьевич.
– Ладно, давай по последней, – заведующий плеснул коньяку Никите и себе.
– Леш, ты все слышал?
– Не глухой.
– К дамочке зайди, сделай вид, что наблюдаешь. А с пациента, что с гемотораксом, глаз не спускай. Ну и за нашим, что оперировали, – тоже.
– Чувствую, веселенькая ночка мне предстоит.
– Не
– А завтра утречком тебя Никита сменит.
– Так у меня же отпуск…
– Считай, что отпуск закончился. Я старшей медсестре уже сказал, чтобы она тебя в рабочий график с сегодняшнего дня вписала. Ладно, я пошел домой. Никита, дописывай истории болезни и операционный журнал – и свободен.
Денис Юрьевич ушел. Лешка забросил ноги на стол, как делали ковбои в американских фильмах.
– Устал как собака, – пожаловался он, – днем два аппендикса было, куча перевязок. А потом этих привезли.
Он хлопнул ладонью по стопке историй болезни. Оба замолчали, начали писать. К заполнению документов хирурги относились серьезно. Известное дело – истории пишутся для прокуроров и проверяющих. Даже если все сделал как надо, но не все записал, – виновен. А их документы проверять будут точно – все-таки авария, дело подсудное.
Глава 2
Неприятности
Собственно, выходные и всю последующую неделю Никита провел в отделении. Мастерство и опыт врачевания – не только искусно выполненная операция, но и каждодневный, муторный, иногда изматывающий труд по выхаживанию пациентов.
Но наступила пятница, за нею – целых два дня отдыха, без дежурств.
Веру он видел, но мельком. Хоть и работали они в одном отделении, но виделись редко и мимолетом. Больница и хирургическое отделение в частности – не то место, где можно поболтать вдоволь. Даже когда Никита и Вера участвовали одной бригадой в операции, разговоры были чисто рабочие. «Корнцанг, зажим, тампон», – вот и весь разговор. А после операции – заполнение документов, обходы, перевязки.
Никита пошел в магазин за продуктами. Прямо у подъезда к нему пристали трое подвыпивших парней. Сначала закурить попросили, как всегда, потом слово за слово и в драку. Никита свалил ударом одного, но и сам пострадал. В лицо дважды удары пропустил. Вышедшая соседка закричала «Милиция!», и парни убежали.
Никита поднялся и прошел в ванную, к зеркалу. О, боже! На него смотрел не доктор Никита Алексеевич Савельев, хирург божьей милостью, а бомж с похмелья. Левый глаз заплыл багровой синевой, губа отекла, левую щеку раздуло, как при флюсе, правое ухо поцарапано, и ссадина покрылась корочкой. «Ну, хорош! Как же я завтра на работу пойду? От меня же пациенты разбегутся, сотрудники не узнают!» – подумал Никита.
Он позвонил Вере. Когда она приехала, ужаснулась.
– У тебя бодяга
– Не-а.
– Тогда я в аптеку.
Девушка вернулась быстро, поставила ему примочки. Прикосновение ее рук было Никите приятно. А перед ней было неудобно: рожа как у бандита, зубы почистить не смог.
– Может, утром позвонишь Денису Юрьевичу, скажешься больным?
– В отделении и так врачей не хватает.
– Какой из тебя работник – один глаз заплыл совсем. Как ты оперировать собираешься?
– Перевязки делать буду.
– Не глупи. Позвони завтра, отпросись с работы.
– Я подумаю.
Никита уставился в потолок. А может, и в самом деле позвонить? Рожа-то – только детей пугать. А за неделю отойдет. За продуктами Вера ходить будет – неудобно соседям показываться на глаза. У бабушек языки длинные, вмиг новость по дому разнесут.
Вера опять убежала.
– Я скоро.
Она вернулась с сумкой, полной продуктов, и начала возиться на кухне. Вскоре оттуда потянуло вкусными запахами. Губа губой, но он мужчина молодой, есть охота.
– Иди, герой, кушать готово.
Никита прошел на кухню. М-да, это не его холостяцкий обед, чувствовалась женская рука. Красиво лежали салфетки, приборы были расставлены, салатик радовал глаз яркими красками, а в центре дымились котлетки.
– И когда только ты успела?
Есть приходилось осторожно. Только рот пошире откроешь, как губа отдавалась болью и начинала подкравливать. Вера смотрела и сочувствовала.
Пока она мыла после еды посуду, Никита посмотрел по телевизору новости. Одно и то же, только обещания улучшить, повысить, внедрить. Говорящие головы надоели.
Никита включил приемник, любимый «Hit-FM». Подошла Верочка.
– Инвалид, не хочешь пригласить даму на танец?
– Я дон Педро из Бразилии, где в лесах много диких обезьян, я не умею танцевать, – парировал Никита.
– Никита, мы так и будем сидеть, как пенсионеры?
– Ты предлагаешь куда-то пойти? – Никита потрогал саднящую губу.
– Ой, извини, и правда – глупость сказала. А в других местах тебе ничего не отбили, надеюсь – там ты не инвалид?
– Проверь.
А дальше – бурная схватка, но только без поцелуев по понятной причине.
– Никита, мне домой пора идти, скоро темнеть начнет.
– Да, пожалуй, ведь проводить я тебя не смогу.
Верочка быстро собралась.
– Как доберешься домой, позвони.
– Хорошо. Так не забудь позвонить завотделением, скажи, что ты болен.
Вера чмокнула его в щеку и убежала.
Вечер Никита провел у телевизора. Утром позвонил Денису Юрьевичу и сказался больным.
– Ты всерьез?
– Серьезней некуда.
– Вот ешкин кот! И так в отделении работать некому, и ты из строя выбыл. Ладно, выздоравливай. Если не будет ЧП, не побеспокою.