Знак четырех
Шрифт:
– Здравствуйте, мистер Рюбен Хейз, – сказал Холмс.
– А кто вы такой и откуда вам известно, как меня зовут? – спросил этот человек, смерив Холмса подозрительным и недобрым взглядом.
– Ваше имя написано на вывеске у вас над головой. А хозяина всегда узнаешь. Скажите, нет ли у вас какой-нибудь таратайки в каретнике?
– Нет.
– Я на правую ногу ступить не могу.
– Не ступайте, коли не можете.
– А как же мне идти?
– Как-нибудь на одной ножке допрыгаете.
Ответы
– Слушайте, любезнейший, – сказал он, – вы же видите, какая со мной стряслась беда. Нам лишь бы до места добраться, а как и на чем, мне все равно.
– А мне и подавно все равно, – ответил этот угрюмый субъект.
– Я здесь по важному делу. Дайте мне свой велосипед и получите соверен за услугу.
Хозяин навострил уши:
– Куда вам ехать?
– В Холдернесс-холл.
– Уж не к самому ли герцогу в гости? – сказал хозяин гостиницы, насмешливо глядя на нашу забрызганную грязью одежду. Холмс добродушно рассмеялся:
– Герцог примет нас с распростертыми объятиями.
– Это почему же?
– Потому что мы к нему с хорошими вестями о его пропавшем сыне.
Мистер Хейз вздрогнул: «Неужто выследили?»
– Из Ливерпуля дали знать, что он там. Его вот-вот найдут.
Что-то тенью скользнуло по этой грубой, заросшей щетиной физиономии. Мистер Хейз вдруг подобрел.
– У меня на герцога зуб, – сказал он, – потому что я служил у него в кучерах и он очень круто со мной обошелся. Поставщик сена наврал ему на меня с три короба, и вышел мне расчет, и даже рекомендации не дали. Но все равно я рад, что молодой лорд отыскался в Ливерпуле. Так и быть, помогу вам доставить эту добрую весть в Холдернесс-холл.
– Благодарствуйте, – сказал Холмс. – Но мы сначала поужинаем, а потом вы дадите мне свой велосипед.
– У меня нет велосипеда.
Холмс показал ему соверен.
– Говорю вам, нет у меня велосипеда! На лошадях доедете.
– Хорошо, – сказал Холмс. – Накормите нас, а потом мы об этом поговорим.
Когда мы остались одни в кухне, мощенной плитняком, нога у Холмса вдруг, ни с того ни с сего, перестала болеть. День близился к вечеру. Мы проголодались и не спешили вставать из-за стола. Погруженный в свои мысли, Холмс несколько раз, не прерывая молчания, подходил к окну. Оно смотрело во двор, заваленный мусором. В одном его углу стояла кузница, где работал грязный, чумазый подросток, в другом – конюшня. После одной из таких экскурсий Холмс снова сел за стол и вдруг вскочил, громко вскрикнув.
– Есть, Уотсон! Нашел! – заговорил он. – Теперь все ясно. Уотсон, вы видели отпечатки коровьих копыт сегодня утром?
– Видел.
– Где?
– Да
– Правильно. А теперь, Уотсон, скажите, много ли коров попалось вам на глаза?
– Коров я не видел.
– Странно, Уотсон! Повсюду отпечатки коровьих копыт, а самих коров нигде не видно. Правда странно?
– Да, действительно.
– Теперь, Уотсон, напрягите память и постарайтесь представить, как выглядели эти следы на тропинке.
– Ну, представляю.
– Помните? Иногда они были такие… – он стал раскладывать на столе хлебные крошки: —:::: —: А иногда такие: —:.:.:.:. – А кое-где вот такие: —.:.:.: – Помните?
– Нет.
– А я помню и готов подтвердить это под присягой. Впрочем, мы еще вернемся туда и проверим все на месте. Затмение, что ли, на меня нашло, что я не сделал из этого соответствующих выводов!
– Каких выводов?
– А вот каких: удивительные это коровы, которых можно пустить любым аллюром – и рысью, и в галоп, и шагом! Помяните мое слово, Уотсон, такая хитрая уловка не по уму хозяину деревенской харчевни! На дворе никого нет, кроме этого малого в кузнице. Сделаем вылазку и посмотрим, как там обстоят дела.
В полуразвалившейся конюшне стояли две лохматые, нечищеные лошади. Холмс поднял у одной из них заднюю ногу и громко рассмеялся:
– Подковы старые, а подковали совсем недавно. Подковы старые, а гвозди новенькие. Это дело станет наряду с классическими – оно вполне того заслуживает. Теперь заглянем в кузницу.
Подросток, занятый своим делом, не обратил на нас ни малейшего внимания. Я увидел, как Холмс быстро оглядел всю кузницу, заваленную железным ломом и щепками. Вдруг сзади послышались шаги, и мы увидели хозяина. Густые брови сошлись у него в одну линию над злобно сверкающими глазами, смуглое лицо подергивалось судорогой. Он держал в руке короткую, окованную железом дубинку и надвигался на нас с таким угрожающим видом, что я обрадовался, нащупав револьвер у себя в кармане.
– Полицейские ищейки! – крикнул он. – Что вам здесь нужно?
– Мистер Рюбен Хейз, помилуйте! – преспокойно сказал Холмс. – Можно подумать, что вы боитесь, как бы мы и на самом деле чего-нибудь здесь не нашли.
Огромным усилием воли Хейз овладел собой и скривил губы в фальшивой улыбке, которая показалась мне еще страшнее, чем его грозный вид.
– Пожалуйста, ищите. Что найдете – все ваше, – сказал он. – Но я не люблю, когда посторонние люди без спросу шныряют у меня по двору. Поэтому, мистер, чем скорее вы уплатите по счету и уберетесь отсюда, тем будет лучше.