Знак чудовища

Афанасьев Роман Сергеевич

–  Помни о выборе, Сигмон. У меня его нет, у тебя - есть. И пока он остается, ты - человек.

–  Я так решил.

Вампир покачал головой. Теперь он снова выглядел, как городской щеголь: клыки пропали, из глаз исчез красный огонек, а лицо стало чистым и гладким. Хоть сейчас позируй художнику для семейного портрета. Перед Сигмоном снова стоял виконт Риго де Сальва.

–  Тогда - прощай, - прошептал он.
– Пусть тебе сопутствует удача. Думаю, она тебе понадобится. И если пойдешь через графство Дарелен, - будь осторожен. Там опасно.

Сигмон кивнул, шагнул к вампиру, и они обнялись на прощанье, как старые друзья. Потом тан хлопнул вампира по плечу, развернулся и бросился прочь,

подальше от трупов, смерти, стражников и самого себя.

Де Сальва посмотрел ему вслед, вздохнул и покачал головой. Обернувшись, он прислушался и недовольно поморщился. Стража приближалась: уже была слышна брань, да так отчетливо, что можно было разобрать каждое слово. Виконт быстро опустился на колени, срезал кошельки у мертвых стражников и выпрямился. Окинув на прощанье долгим взглядом место сражения, он хмыкнул, и прыгнул на стену. Вцепившись в каменную кладку, он ловко, как ящерица, скользнул вверх и растворился в темноте.

На улице остались только мертвые тела стражников и отрезанная голова, сверкавшая белками закатившихся глаз. Голова обыкновенного чудовища по имени Виуд.

ОКО ЗА ОКО

Своим величественным видом этот лес напоминал о том, что в этих краях человек всего лишь гость. Он не выглядел жалким остатком воинства, оставшимся в окружении городов. Нет. Он выглядел как основная армия - мощная, многочисленная и воинственная. Это не ручеек в степи, это море, разделяющее островки цивилизации. И даже здесь, на самом краю городка, у стен людских домов, чувствовалось - они не надолго. Лес - навсегда.

Толстые стволы стояли так плотно, что напоминали забор. Нижние ветви у всех высохшие, ломкие: широкие кроны скрывают их от живительного света. Но кусты - и лещина и боярышник и дикая малина, и еще пес знает что - плотно окутывали подножья лесных великанов. Все вместе походило на изгородь, непреступную и крепкую, словно выращенную нарочно. Казалось, что ею лес отгородился от людей, которые осмелились поселиться в двух шагах от его зеленых великанов.

Сигмон не уставал удивляться этому краю. Уже два дня он провел в Сагеме - маленьком приграничном городке, что вырос на краю восточных лесов, - и все удивлялся тому, как уцелел непроходимый лес рядом с людьми. Конечно, где-то его вырубают, где-то жгут, но для зеленого великана это лишь комариные укусы. Даже тут, в двух шагах от города, лес стоял стеной, а уж чуть дальше начиналась непроходимая чаща. В этом и заключалась особая прелесть Сагема.

Вот и сейчас, орошая лишней влагой заднюю стену таверны, тан краем глаза косил в сторону деревьев. Темные провалы в кустах навевали дурные мысли, казалось, лес следит за одиноким человеком, посмевшим подойти слишком близко к его владениям. Казалось - вот-вот из кустов выпрыгнет чудище. Завоет, напрыгнет, закогтит. И утащит в чащу. Сигмон стало немного не по себе, и он поторопился. Завязав тесемки на штанах, тан бросил последний взгляд на зеленый строй великанов и побрел обратно к входу в таверну.

Сагему лучше всего подходило название городок: не большой, но и не маленький, не шумный, но и не заброшенный. Серединка на половинку, уже не поселок, но еще и не город. Именно - городок, провинциальный и скучный до зевоты, где обитатели живут тем, что дает лес. Дичью, ягодой, травами, корабельной древесиной и досками. А главное - контрабандой, что приносит немалый доход. И все потому, что за лесом, на той стороне зеленого моря, лежит свободное графство Дарелен, крохотный, но независимый сосед королевства Ривастан. Независимый как раз потому, что отделен от большого соседа непроходимыми лесами. Через них нельзя тайно провести войско - заблудишься.

И быстрый открытый бросок армии - тоже не получиться. Дарелен надежно защищен от соседей лесами, прозванные Темными за вечный полумрак, что царит в их нетронутых дебрях. И за то, что там, по слухам, до сих пор водятся чудовищные твари, что не осмеливались показаться на свет последние три сотни лет. Были, конечно, и тореные тропы, и даже дороги - без этого никак. Но дороги те не велики - два воза разъедутся и только. По ним и шли обозы с товаром - и туда и оттуда. Дороги были безопасны. И все же, и с той и с другой стороны хватало шальных удальцов, что рисковали жизнью ради прибыли. В обход таможен контрабандисты таскали золото, драгоценные камни, зелья и магические артефакты - и поддельные и настоящие. То есть вещи дорогие, но маленькие, что свободно поместятся в карман или наплечную суму. И жили они долго и счастливо на заработанные барыши. Если, конечно, возвращались из Темных Лесов.

Вернувшись за стол, Сигмон вновь заказал пива и продолжил ужин, продолжая размышлять о Сагеме и контрабандистах. Он многое узнал о них за те два дня, что провел в таверне. Ведь в этом и заключался его интерес: порой они брались проводить на ту сторону человека, что не хотел встречаться со стражей в городе Ташаве. Именно через него шла официальная дорога, связывающая графство Дарелен и королевство Ривастан, именно по ней везли товары. В городе располагались таможни и пограничные кордоны, с которыми так не хотели встречаться отдельные личности. Вот и Сигмон - не хотел.

Но удача не спешила улыбаться беглецу. Настоящих контрабандистов он еще не встретил, а те темные людишки, что за громадные суммы обещали провести сквозь лес, скорее всего не довели бы и до ближайшей поляны. Это было видно по их наглым толстым мордам, и по гладким пухлым рукам, не державшим, отродясь, ничего кроме кошельков. Чужих кошельков.

Но тан не отчаивался, он знал, что рано или поздно к нему подойдет тот, кто нужен. Пока контрабандисты присматриваются к нему, решают - не подсадная ли утка, не стражник ли. И лишь когда убедятся что все чисто, - подойдут сами. Тан был в этом уверен, и беспокоился лишь о своих скудных запасах наличности.

Деньги у Сигмона еще оставались, но не так чтобы много. В кошельке звенит медь, ее хватит на пару скромных обедов. Еще припрятан золотой, но он - контрабандистам, в уплату прохода через лес.

Достав кошель, заботливо припрятанный на груди, тан заглянул в него, окинул мрачным взглядом остатки медного воинства и все же заказал еще пива. Хорошо хоть одежда есть, в дороге не замерзнешь. Но о ней тан старался не думать. Если бы ему еще полгода назад сказали, что тан Ла Тойя, курьер второго вентского полка, станет грабить прохожих на большой дороге, то такой наглец всенепременно получил бы по зубам. Но судьба, эта вздорная особа склонная к дурным шуткам, распорядилась по-своему.

После побега из Вента, после расставания с Риго де Сальва, он отправился прочь из города, почти нагишом: в разорванной рубахе, драных портках и в плаще, что после схватки со стражниками больше напоминал разодранную простыню. Не прошло и часа, как он промерз до костей. Щелкая зубами от ночного холода, трясясь как в лихорадке, тан пробирался через лес, стараясь держаться подальше от людей. И жалел о том, что чужая шкура не затянула все тело. Да, там где она росла, холода он не чувствовал. Но все, что оказалось вне - нещадно мерзло. А вне ее очутилось все очень ценное для человека, включая и голову и ноги и все, что к ним прилагается. К утру, когда природа напомнила, что осень не самое теплое время года, Сигмон понял: выбор невелик. Либо он раздобудет одежду, либо вскоре сляжет с горячкой посреди сырого леса.