Знак Единения
Шрифт:
Краем глаза я уловила движение в паланкине и постаралась убедить себя, что мне показалось. Однако взгляд не отвела. Фигура в белом вновь пошевелилась, точно пытаясь принять более удобную позу. Волосы у меня на затылке встали дыбом.
Меня озарила догадка.
Это же наверняка ужаст!
«Где? Волосы тебе на затылке шевелит?» Ехидна.
Ужаст в теле Мудрейшей! Видимо, неранки не упустили шанса тщательно изучить мои вещи – вдруг еще какие неоспоримые доказательства моей виновности попадутся? – да и наткнулись на неприметную
Почему я не потеряла ее по дороге!
Картина произошедшего накануне встала у меня перед глазами, точно я сама присутствовала при этом.
…Пробка фляжки не поддавалась, и Мерчулла нетерпеливо сбила ее ножом. Ужаст не стал вырываться с гиканьем и свистом. Напротив, почти бесцветной дымкой он тихо просочился через узкое горлышко и побыстрее юркнул в ближайшее убежище – лишь бы подальше от Ока. Пустая мертвая оболочка подошла, лучше не придумаешь…
Ох и буйная у меня фантазия! Боюсь, сейчас начнется.
Однако время шло, а ничего так и не начиналось. Дэрриш не появлялся, фигура в паланкине угомонилась, а женщины в круге продолжали испытывать друг друга на прочность редкими выпадами.
– Дэш, где же ты? – шептала я, пробуя незаметно ослабить веревки на запястьях. – «Скоро» – уже давно прошло.
– Да здесь я, – громко сказал Император, подтягиваясь на руках и стремительно выныривая из-за края обрыва. – Здесь!
Впрочем, на Императора сейчас он походил не слишком сильно. Некогда черная, а нынче серая от пыли, в пятнах, а кое-где даже рваная одежда, волосы завязаны в хвост. Лицо в грязных разводах, а руки в кровоподтеках. Только меч Дэрриша ловил солнечные блики.
Толпа притихла. Император усмехнулся, играючи уворачиваясь от пары брошенных коротких копий. Между ним и толпой было сразу несколько преград: баррикада погребального костра, помост и круг божьего суда.
Мерчулла дернулась было из круга, но, бросив угрюмый взгляд на спокойно стоявшую Машэтру, передумала. Поди потом докажи, из-за чего была нарушена запретная грань…
– Взять живым! – крикнула она. – Он нужен Нерану живым!
Последнее, что я успела увидеть, как неранки из охраны Мудрейшей двинулись к Дэрришу в обход круга. Чей-то грубый толчок в спину бросил меня ничком на помост – еле успела спасти нос, пожертвовав правой скулой. Челюсть загудела. Эхом отозвалась боль в заломленных руках – лопатки придавили тяжелым сапогом, задирая вверх связывающую мне запястья веревку.
Х-хмарь!
Вдолбленные в тело аалоной Валентой умения неожиданным образом воскресли. Я рванулась вперед, крутанулась через левое плечо, избавляясь от гнета и брякаясь на спину. Ноги выстрелили вверх, скидывая с помоста потерявшую равновесие неранку прямо на кучу дров.
– Держите чейни! – Крик Машэтры опоздал ровно на мгновение.
Я покатилась дальше влево, сбивая треногу. Сундук упал с грохотом на помост, проламывая доски и чудом не размозжив мне голову. От удара крышка раскрылась и намертво так заклинила. Гремя цепью, Око прокатилось пару пядей и замерло.
Тут уж Мерчулла не удержалась, кинулась к
Сделав рывок вперед через боль в мышцах и «не могу», я зажала Око между подбородком и шеей, намереваясь докатиться до края помоста и сбросить артефакт на камни. Краем глаза я успела заметить занесенный меч и поняла, что на еще один такой бросок меня не хватит, увернуться не успеваю – сейчас разрубят пополам. И не завизжать!
…Из рук Мерчуллы вышибло занесенный меч. Предмет, которым досталось Старшей сестре по рукам, проскакал чуть ли не в центр круга божьего суда и картинно там замер, приведя толпу в замешательство. В наступившей тишине был отчетливо слышен звон ударов – три телохранительницы продолжали теснить Дэрриша к обрыву. Все прочие, включая меня, зачарованно уставились на мумифицированную голову Матери Юфимии. Обтянутый серой кожей череп. Глазные яблоки, что пересушенный урюк, а от шикарной гривы волос осталось всего ничего, зато остатки их были собраны в высокую прическу, растрепавшуюся при полете и ударах о землю.
Помост рядом со мной натужно скрипнул, спустя мгновение мои руки были свободны. Меня дернули за шиворот и поставили на ноги.
– Привет, детка! Скучала? – поинтересовался знакомый голос.
Освобождая ноющий подбородок, я вцепилась онемевшими пальцами в Око и обернулась. Верьян Илиш – мало того что живой и невредимый, так еще и в белом одеянии до пят. Косички завязаны в хвост, а на длинноносом лице, как обычно, красуется ехидная ухмылка. Мне до одури захотелось кинуться ему на шею с криком «Конечно, скучала!». Но, как оказалось, не судьба…
Брошенное копье с хрустом вспороло мою спину точно между лопаток…
– Тебе идет бе…лый, Илиш, – успела прохрипеть я, прежде чем повалилась обратно на помост, продолжая сжимать в ладонях камень.
Мир затопило ярким ослепляющим светом.
Похоже, я умерла.
ГЛАВА 20
Год шестьсот восьмой от Первого Пришествия (по старому летоисчислению)
Ее Императорское Высочество Юссена Мэйла второй час бродила по саду. Погода располагала к долгим прогулкам, хотя вовсе не она выманила принцессу на воздух в это яркое солнечное утро.
Взгляд девушки был на редкость задумчив, а ноги не знали покоя, меряя и меряя бесчисленные дорожки дворцового парка. Слуги торопливо убирались с ее пути, фрейлин она отослала сама, а молодым аристократам было запрещено появляться в этой части сада еще в те времена, когда Юссена только-только начинала взрослеть.
Даже личная камеристка не спешила привлечь внимание принцессы, хотя подол дымчато-синего платья, которое так удачно подчеркивало цвет глаз Ее Высочества, уже порядком измазался, а волосы давно лишились ленты. Достопочтенная рена Тисса, умеющая определять настроение госпожи не только на взгляд, но и на слух, благоразумно оставила принцессу в покое и занялась другими делами, которых, как всегда, было в достатке.