Знак фараона (сборник)
Шрифт:
Спустя пять лет после рождения Хафры Хирам смог купить собственный дом в центре города и нанять слуг. Еще через два занял должность главного кхерхеба, о которой всегда мечтал, и теперь отвечал за копирование и сохранность свитков храмовой библиотеки. Случалось, он проводил в Доме Жизни большую часть суток, но Нира не жаловалась. Она понимала его стремления, его мысли. Хирам верил в то, что это вызвано не только искренней благодарностью, но и глубокой любовью.
Поговорив с сыном, он отправился в библиотеку, но не преодолел
– Вас спрашивает какая-то женщина. Говорит по-нашему, но мне кажется, она чужестранка.
Хирам нахмурился.
– Где она?
– Вон там! – Жрец показал рукой.
Хирам прищурился. Не одна женщина, а две, и с ними мальчик. В храм приходило много людей. Возможно, это не то, о чем он подумал.
– Я поговорю с ними, – сказал он и повернул назад.
Он приближался к неподвижным фигурам, и ему чудилось, что с каждым шагом его сердце опускается все ниже и ниже. Когда Хирам понял, что не ошибся, ему показалось, будто оно резко упало к ослабевшим ногам.
Что нужно этой женщине? Зачем она явилась сюда через восемь лет? Чтобы вновь возмутить его покой?!
Он узнал Аруну, хотя она выглядела совсем не так, как тогда, когда он видел ее в последний раз. Сейчас перед ним стояла гордая, спокойная женщина, взгляд которой был полон манящей силы, но при этом удивительно мудр. Аруна была одета в египетское платье, как и стоявшая рядом с ней миловидная девушка, на вид тринадцати-четырнадцати лет, которая держала за руку мальчика, ровесника Хафры.
– Откуда ты явилась? А главное – зачем? – с болью в голосе прошептал Хирам.
– Я приехала из Мегиддо, чтобы поклониться Амону.
У жреца невольно вырвалось:
– Не лги!
Женщина усмехнулась.
– Я не лгу. Я давно не такая, какой ты меня помнишь. У меня есть дочь, и я должна подавать ей достойный пример.
– Дочь? – удивился Хирам.
– Да, – ответила Аруна и что-то сказала девушке. Та отошла вместе с мальчиком, и тогда женщина продолжила: – Приемная дочь. Есть еще сын, старший сын, он остался дома с отцом. Рахмиру пятнадцать лет, и мы верим, что из него получится талантливый воин. Мы с мужем нашли двух бездомных детишек и взяли их к себе. А еще одного, Джамхада, я родила сама.
Он смягчился.
– Я рад за тебя. Значит, твоя мечта исполнилась?
Аруна улыбнулась уголками губ, и ее глаза загадочно блеснули.
– Да. Хотя не совсем так, как я хотела.
Она будто чего-то ждала, и Хирам сказал:
– Наверное, дети устали и хотят пить. Да и ты тоже.
– Ты собираешься пригласить нас к себе?
В ее усмешке жрецу почудилась прежняя Аруна, и он нахмурился.
– Я живу не здесь. Мой дом стоит в центре Фив.
– Ты, наверное, женился? – промолвила она с любопытством, но без ревности.
– Да. На очень скромной
Аруна глубоко вздохнула и ответила:
– Да.
«Значит, настоящий отец Хафры жив», – подумал Хирам. Внезапно оказавшись столь близко к прошлому, он ощутил нечто болезненное, щемящее. Из глубины души поднялись чувства, о которых он предпочел бы забыть.
Он повел женщину и детей в тень, под навес, а Аруна продолжала рассказывать:
– Джаир нанялся на службу в египетское войско. Он отличился на войне, и ему была пожалована земля, на которой мы построили дом. Мой муж участвует в военных походах, а я его жду. Он нечасто бывает дома, зато каждая наша встреча напоминает первое свидание.
Хирам принес по чашке прохладного пива ей и детям и спросил:
– Стало быть, ты счастлива?
Аруна вновь усмехнулась и ответила:
– Отныне каждый новый день моей жизни лучше предыдущего. Потому что подрастают мои дети, потому что с каждой прожитой минутой моя сила крепнет и я становлюсь мудрее. Пять лет назад умерла Митта, старая колдунья. У нее не было детей, и она передала свои знания мне.
Жрец Амона насторожился.
– И какие же это знания?
Аруна опустила взгляд и расправила складки на платье.
– Когда-то мне говорили, будто Митта обладает завидным даром, умением угадывать человеческие желания и читать мысли. На самом деле все это не только великая радость, но и тяжкий гнет – воспринимать чужие беды как свои собственные и помогать людям.
– Чем ты им помогаешь? – недоверчиво осведомился Хирам.
– Говорю в лицо жестокую правду или ублажаю сладкой ложью. Лечу травами, а иногда – молитвами. Беру их сердца в руки и смываю с них отчаяние и боль, вдыхаю в их души новые силы.
– Такое подвластно только богам, – твердо произнес жрец, едва сдерживая раздражение. Минуту назад ему показалось, что эта женщина и впрямь сильно изменилась. Теперь же он видел: она осталась прежней – самоуверенной, дерзкой и при этом ограниченной, темной.
Аруна допила пиво и рассмеялась.
– Я и не спорю с богами, особенно с Амоном, ибо он уже доказал свою власть надо мной!
– Зачем ты приехала? – с тревогой в голосе повторил Хирам.
Женщина посмотрела ему в глаза.
– Ради детей. Впрочем, Матане не понадобится власть Амона, ей будет довольно власти достойного мужчины, за которого, я надеюсь, она когда-нибудь выйдет замуж. Иное дело Джамхад, – сказала она и неожиданно попросила: – Я хочу, чтобы ты мне помог.
Когда она произнесла эти слова, Хирам впервые обратил внимание на мальчика. Неужели с ним что-то не так? Похоже, нет. Задумчивый, несколько отрешенный взгляд серых глаз, тонкое лицо, спокойно сложенные на коленях руки.
Хирам растерялся.