Знак фараона
Шрифт:
Джемет пожала плечами.
— Зачем?
— Он должен научиться читать и писать.
Молодая женщина усмехнулась.
— Правда? С чего бы тебе заботиться об Амени, Тамит? Ведь это не твой ребенок!
Она открыла ворота и вошла во двор. Немного подождав, Тамит направился следом.
Тия, Инара, а теперь еще и Джемет с Амени — его совесть не выдержит такого груза! На мгновение тоска по недавнему прошлому больно резанула сердце, но он постарался затолкать ее в невидимую комнату в глубинах своей души и захлопнуть дверь.
Очутившись
Молодой человек удивлялся причудам времени. Казалось, еще недавно он находился среди хеттов, а сейчас стоит возле дома, который прежде не смог бы назвать своим даже в самом чудесном сне. По широким каменным ступеням сбежал черноволосый красавец и заключил Тамита в объятия.
— Иногда мне кажется, что ты способен появиться из-под земли!
Тамит вспомнил, что сказала Джемет, и его посетило неприятное чувство. Хетес никогда не отличался разборчивостью. Он жил только для себя и не скрывал этого.
Молодой человек отстранился.
— Мать дома?
— Да.
— Я позову тебя позже, — сказал Тамит. — Мне нужно с тобой поговорить.
Уна не выбежала навстречу, хотя слуги наверняка успели сообщить о том, что ее сын вернулся. Она сидела в зале не двигаясь, так что ни одна складка ее одежды не шевелилась.
Тамит бросился вперед, упал на колени и обвил ее ноги руками, будто она была священной статуей или богиней. Он почувствовал ее руку на своих волосах, а потом ощутил, как тело Уны сотрясается от рыданий.
Юноша поднял голову. Тамита всегда поражали глаза матери, ее взгляд, способный, казалось, проникать в сокровенные глубины души, видеть его мечты и надежды, читать тайные мысли. Он был светлым и нежным, как у юной девушки, и вместе с тем полным той печальной серьезности, какая может появиться только в зрелые годы.
— Если бы ты не вернулся, я бы умерла, — просто сказала Уна.
— Надеюсь, больше мне не придется тебя огорчать!
Они долго сидели молча, словно отогреваясь друг возле друга. Потом Тамит спросил:
— Как отец?
— Был ранен, но поправился. Он очень переживал, обвинял себя в том, что не смог тебя уберечь. — Уна улыбнулась сквозь слезы. — Где ты был?
— Меня ранили, и я попал в плен. Один из хеттов оказался моим старым другом, потому меня отпустили на родину.
— Сейчас Интеб в военном лагере, что неподалеку от Фив. Я послала слуг с радостной вестью. Когда он приедет домой, мы устроим пир в честь твоего возвращения! — с воодушевлением промолвила Уна.
— Подожди, мама. Сначала мне надо выполнить одно поручение.
— Какое?
— Я не могу рассказать, — признался Тамит.
Уна встревожилась.
— Это опасно?
Тамит вдруг почувствовал, насколько она ему дорога. Как и Тия, но по-другому. Он бережно накрыл пальцы матери своей ладонью.
—
Приняв ванну и поужинав, Тамит позвал к себе Хетеса.
Тот пришел довольно быстро и без всяких церемоний опустился в кресло, тогда как Тамит с наслаждением растянулся на кровати.
— Я хочу поделиться с тобой своим секретом, но ты должен поклясться, что будешь молчать!
— Клянусь, — не моргнув глазом произнес Хетес.
Тамит рассказал ему про таблички. Он понимал, что, возможно, поступает опрометчиво, но не знал, кому еще можно доверить столь секретное дело.
— Покажи их Интебу, — сразу сказал Хетес. — Пусть твой отец найдет того, кто сумеет прочитать, что там написано.
— Нет. Я обещал, что не вскрою мешок.
— Кому? Дикарю? — Хетес пожал плечами. — Теперь, когда ты находишься в безопасности, можешь спокойно нарушить обещание.
— Хетты не дикари. Это могущественный, достойный уважения народ.
— Пора бы научиться называть вещи своими именами, — пробормотал Хетес.
Тамит пристально посмотрел на приятеля и усмехнулся.
— А как назвать то, что ты приглашаешь в свою постель женщину, которая прежде была моей!
На лице Хетеса не было и тени смущения.
— Ты о Джемет? Так ведь теперь она не твоя, верно? А мне надо с кем-то спать! К сожалению, рабынь твоей матери нельзя назвать сговорчивыми.
— Тебе уже двадцать пять. Ты давно мог бы жениться и спал бы в свое удовольствие со своей женой.
Хетес расхохотался.
— Жениться? Я? Тебе прекрасно известно, что я никогда не женюсь! У меня нет ни малейшего желания о ком-то заботиться. Жена, а потом еще дети... Зачем они мне? «Жениться!» Показал бы пример.
Тамит нахмурился.
— Лучше давай подумаем, как мне попасть во дворец.
Сын лекаря Баты задумался.
— Надо составить прошение. Грамотно, в подобающих выражениях, на хорошем папирусе. Придется обратиться к писцу.
— Только не к писцу Интеба!
— Завтра отправимся в храм и наймем какого-нибудь юношу, который успешно проходит обучение, сможет написать как надо и при этом будет молчать. А теперь позволь принести вина. Отпразднуем твое возвращение, а заодно ты расскажешь, чем хеттские девушки отличаются от египетских. Откровенно и подробно! Обещаешь?
Хетес подмигнул, и на губах Тамита против воли появилась улыбка. Он приказал подать вина, и они долго разговаривали. Не о женщинах. Тамит рассказывал о хеттах, их странных обычаях, о войне, в которой Рамсес показал себя настоящим героем, достойным титула фараона.
На следующее утро молодые люди отправились к храму Амона. Они шли по главным улицам Фив, и на душе у Тамита было легко и радостно. Ветер дул со стороны Нила, отчего воздух был прохладным и свежим. По яркому небу плыли легкие облачка, напоминающие лепестки лотоса, а утренний туман над горизонтом отливал перламутром.