Знак «фэн» на бамбуке

Фингарет Самуэлла Иосифовна

Вновь ударили барабаны.

Рассыпали звуки, замолкли и снова загрохотали, теперь уже безостановочно.

Танцор переступил с носка на пятку и двинулся кругами. Он шёл, чуть пригнувшись, как барс, подкрадывающийся к добыче. Концы шёлковой ткани, служившей поясом, тянулись следом двумя синими тучами. Внезапный прыжок – и в руках танцора засверкал белой молнией выхваченный из-под халата меч.

От неожиданности все засмеялись и забили в ладони.

Танцор вприскок пошёл к середине, рассекая мечом воздух над головой.

– Прыгает он хорошо,

только не в лад с барабанами, – обернулся Мисян к Ванлу.

Друзья оседлали ветви сосны, росшей рядом с площадкой. Огороженное пространство лежало перед ними как на ладони.

– Сам посуди, барабаны тихим эхом перекликаются – танцор над землёй должен стелиться. А он кверху взлетает.

– Сдаётся мне, братец, что ты попросту завидуешь сноровке столичного гостя, – не выдержав, засмеялся Ванлу.

– А мне сдаётся, что никакой он совсем не танцор, и эту пляску, пока не поздно, нужно бы придержать.

– Похоже, что ты голову перегрел на солнце.

– Зато не объелся куриной слепотой. Посмотри на его меч.

Меч в самом деле имел тонко отточенное лезвие и широкое ребро, наподобие боевого. Ванлу задумался.

– В Даду, верно, так принято, – проговорил он неуверенно и, помолчав, добавил: – Сам господин командующий смотрит на танец. Разве можно такое прервать?

– Я сказал – придержать.

– Как?

– А вот так.

Мисян выхватил из-под пазухи горностая. Зверёк недовольно пискнул – он не привык к грубому обращению.

– Держи Сяньсяня, взамен давай меч. Да скорей, он к шатру подбирается.

Ванлу посадил горностая себе за пазуху. Передал Мисяну подаренный командующим короткий меч. Мисян встал ногами на ветку, заправил за пояс полы халата, как делают воины перед боем, оттолкнулся и с мечом в руках птицей перелетел на середину площадки. Зрители ахнули.

– Ай-я, вот так прыжок!

Никто не ожидал, что вместо одного танцора окажутся двое. Теперь они начнут состязаться в искусстве прыжка и ловкости поворотов в воздухе – настоящее представление.

Первый танцор сделал вид, что соперник появился для него неожиданно. Он резко отпрянул в сторону и едва не упал, но удержался и завертел мечом с такой яростью, что могло показаться, будто несутся стальные кольца и то взлетают на уровень плеч или кружат над головой, то спускаются к поясу.

Теперь и Ванлу почудилось что-то неладное. Ему приходилось слышать, что в древних книгах описан случай, когда убийца проник во дворец под видом танцора. Вдруг и сейчас отыщется негодяй, способный на такое злодейство? Ванлу спрыгнул на землю и, придерживая за пазухой горностая, стал проталкиваться к скамье, на которой расположился Сюй Да. Сяньсянь попискивал, верно, негодовал, что его передали в чужие руки. Пробираясь в толпе, Ванлу не сводил глаз с площадки.

Мисян вошёл в танец.

Танцевал беспечно и весело, как молодой новобранец, не вкусивший ещё всех тягот войны. Он летел во всю ширину площадки и нисколько не беспокоился, что всё время поворачивается к командующему спиной. «Прикрывает подход к шатру», – догадался

Ванлу. Уловки Мисяна, кроме Ванлу, никто не заметил. Воины узнали своего любимца и стали подбадривать весёлыми выкриками.

– Выше прыгай, Мисян! Хватайся за ветер! Бодай, безрогий козлёнок, голодного тигра!

Советы давать – дело несложное.

Только разве способен юнец сравниться с танцором столичной выучки?

Угрожающе растянув пальцы левой руки, тот двинулся на мальчишку.

– Не сдавайся, Мисян! Кликни на помощь учёную мышь.

Мисян и не думал сдаваться. Он носился из стороны в сторону и перебрасывал меч из руки в руку. Меч летал вместе с ним словно живой. Танцор из столицы нагнал Мисяна на половине дороги, и оба запрыгали друг перед другом, как боевые петухи, готовые ринуться в схватку. Мечи кружились над их головами двумя колёсами холодного света.

Возгласы стали стихать. То, что происходило на площадке, всё меньше напоминало танец и всё больше становилось похожим на бой. Вот старший танцор ринулся на молодого…

Мисян увидел налившиеся кровью глаза. Он сделал вид, что замахивается мечом, а сам вместо того ударил правой ногой. Его хитрость была разгадана. Танцор увернулся, и Мисян потерял равновесие. В тот же миг, не выпуская меча из рук, танцор, или тот, кто выдавал себя за такового, схватил Мисяна за ворот, рванул на себя и отшвырнул в сторону. На мгновение лица их сблизились, но этого оказалось достаточным, чтоб сквозь синюю краску, наложенную вокруг глаз, на лоб и на щёки, проступили запомнившиеся Мисяну черты. Плоское лицо, усы и бородка трезубцем.

– Синяя Смерть! – закричал Мисян, отлетая в угол.

Ванлу рванулся к верёвкам, но его опередили. Не подоткнув даже полы халата, лишь скинув высокую шапку, с мечом, зажатым в правой руке, и кинжалом в левой на площадку бросился Чжу Юаньчжан. Волосы от ярости поднялись дыбом, глаза гневно округлились. «Сам дух мщения несётся навстречу, и надеяться больше не на что», – подумал, должно быть, танцор. Он отскочил в сторону, крикнул: «Должок хотел получить, да не вышло!» – и бросился грудью на собственный меч. Когда к нему подбежали и распахнули халат, он был уже мёртв. На груди все увидели поверх узкой кровоточащей раны синюю татуировку, изображающую барса в прыжке. Рядом со зверем были выколоты два слова – «Синяя Смерть».

– Он жил как разбойник, но умер без страха, как подобает воину, – проговорил Чжу Юаньчжан. – Похороните его со всеми обрядами. Жертвенные деньги и бумажных коней для сожжения я пришлю с вестовыми.

Неизвестный художник. Совет у императора. Фрагмент свитка на шёлке. XIV век.

После полудня Сюй Да, Тан Хэ, Ли Си и другие военачальники пришли в шатёр Чжу Юаньчжана, чтобы поздравить командующего с чудесным спасением.