Знак Гильдии
Шрифт:
– Значит, не кровь, а вино...
– Не кровь? Да мне Бронник жуткие вещи рассказывал! Он приносил рукопись – записки некоего ученого человека, жившего на Эрниди в конце правления Джайгарша. Как раз тогда набирал силу этот культ. До этого островитяне поклонялись Морскому Старцу, а дори-а-дау побаивались за склонность к недобрым выходкам.
– Рукопись сейчас в библиотеке? – заинтересовался Айрунги.
– Да, Бронник вернул ее на место. Так вот, есть тут скала, ее называют Тенью. Голый утес клювом выдается над морем. Говорят, она заколдована:
– Но это давние дела.
– Да? А мой ученик? А до этого – сын вдовы Даглины? Но я этого так не оставлю! Я добьюсь... докажу королю... Это надо с корнем, до конца...
Айрунги смотрел на разгневанного жреца и прикидывал: тот ни словом не пожалел погибшего мальчика. Можно подумать, даже рад предлогу, чтобы натравить весь остров на Детей Моря! Хотелось бы знать: когда такой человек прокладывает себе дорогу к высокой цели, много ли стоит для него жизнь ребенка?..
Да что сегодня с Айрунги такое?! Три серьезных подозрения, три версии, одна немыслимее другой...
Нет, пора идти домой и положить холодную мокрую тряпку на свою гениальную голову. Пока эта самая голова не разоблачила паутину всемирного заговора, ставящего перед собой великую цель: помешать выращивать яблони в дворцовом саду на Эрниди!
А тропинка и впрямь хрустит, как сухарь на крепких зубах! Трактирщица говорила правду: с крыши нельзя не услышать, если кто-то идет мимо храма.
Айрунги уже освоился на Эрниди и не боялся заблудиться, как в первый день. Не глядел по сторонам – шел себе, глубоко задумавшись. И очнулся лишь тогда, когда на тропку перед ним спрыгнул с высокого валуна человек.
Долговязый. Волосы как солома. Рожа смутно знакомая. И на этой смутно знакомой роже написано, что Айрунги сейчас будут даже не грабить, а попросту бить. Крепко.
Айрунги нервно обернулся и увидел, что путь к отступлению отрезан: позади маячит еще один фрукт с выражением нехорошего ожидания на смазливой морде. Где-то Айрунги видел эту парочку, но где?
– Попался, урод? – ласково сказал долговязый. – Ух, полетят ошметки во все стороны! А не строй пакости хорошим людям! А то шибко умный!
Ему самому явно никто не бросил бы обвинения в «шибком уме».
Айрунги был испуган, но в панику не ударился. В своей бурной жизни он бывал в передрягах похуже. А брошенное когда-то ремесло фокусника оставило на память о себе чрезвычайную ловкость пальцев и привычку оснащать одежду невероятным количеством потайных карманов. Чего там только нет!
Сейчас задиры получат в радостные физиономии по пригоршне наррабанского табака. А когда прочихаются и протрут глаза, здесь не будет ни Айрунги, ни даже прощальной записки от него. Пусть только подойдут поближе...
И
Да, это усложняет ситуацию. Зато теперь Айрунги их вспомнил.
– Никого рядом нет, – сообщил плечистый дружкам. – Жрец ушел в дом, не услышит воплей.
– Воплей? – изумился Айрунги. – Мой господин собрался вопить? Но зачем? Неужели его так обрадовала встреча с моей скромной персоной? Кстати, как поживает ваша почтенная бабушка – та, с кистенем?
– Будет тебе и бабушка, и дедушка! – пообещал тот, что с соломенными патлами. – Подметками укроешься, персона!
Айрунги уже понял, какие претензии имеет к нему эта раздраженная компания. Три года назад, в Силуране, эти молодчики изловили случайного путника, чтобы продать в рабство. А случайный путник, негодяй этакий, мало того что удрал, так еще и ухитрился на прощание подсыпать разбойникам в костер кореньев, дым которых вызвал весьма неприятные галлюцинации.
– Ну, паскуда, молись! – замахнулся плечистый.
– Стой! – с внезапной властностью крикнул его дружок с соломенными волосами. Как ни странно, здоровяк (явный главарь!) подчинился.
Долговязый подошел ближе. Что-то в нем изменилось. Вроде и лицо то же, и осанка, и даже голос, но слова, которые он произнес, не могли принадлежать борцу с «шибко умными»:
– Ураган, подожди! Мы разрешили нашим невольным союзникам свести счеты с их старым знакомым. Но вглядись: ведь это и наш старый знакомый! Припомни, как охотно включился он в наши поиски Вечной Ведьмы, как бесстрашно и уверенно обращался с волшебным ожерельем!
– И верно! – вгляделся плечистый в лицо несостоявшейся жертвы. – Он!
– Та-ак мы его бьем или не-е бьем? – нараспев протянул смазливый парень, явно разочарованный таким оборотом дела.
– Ни в коем случае! – ответил длинный и обернулся к Айрунги. – Ты уже понял, с кем говоришь? Мы выбрались из плена опостылевших руин и делим тела с людьми, согласившимися нам помочь. Давай же еще раз представимся друг другу! Я – Фолиант, но я же ношу прозвище Недомерок. Забавно, правда? А это – Ураган, он же Шершень.
Айрунги не дожил бы до тридцати восьми лет, если бы позволял себе в необычных ситуациях ахать, закатывать глаза и падать в обморок. Все это можно проделать потом, в тихой, безопасной обстановке. Если будет желание.
– Рад встретить во плоти уважаемых Фолианта и Урагана! – ровным голосом отозвался он и обернулся к смазливому парню: – Имею ли я счастье говорить с дивной и несравненной Орхидеей?
Парень так оскорбился, что начал заикаться:
– Эт-то я – «д-дивная»? А в рыло, г-гад?
Ураган и Фолиант дружно расхохотались.
– Он мне еще в крепости понравился! – сквозь смех прокричал Ураган. – Умный! Смелый! Сам помочь вызвался! Помнишь, сказал: «Когда вы вернетесь в этот мир, вы ведь не усядетесь вышивать крестиком...»