Знак неравенства
Шрифт:
— Ты… Мы думали, что ты…
— Мам, это же он, да? — звонко подхватил Данила. — Тот человек из парка? Который упал? А ты сказала, что он умер!
Алена несколько раз кивнула и только потом ответила:
— Да.
Денис расстегнул все пуговицы на своем коротком пальто, снял шарф, сложил его вдвое, покрутил в руках, расправил снова, набросил на шею и наконец заговорил:
— Я… все эти годы… думал… Я искал тебя, Алена… сначала… А потом… Прости меня… Если сможешь… Прости когда-нибудь…
Алена, постепенно приходя в себя, внимательно
— Вот, это вам, если возьмете… — Денис кивнул на пакеты и цветы.
— Нет! Не возьмем! — неожиданно вступил Данила. — Вы кто? Жених?
— Э-э-э… — Денис не сразу нашелся, что ответить. — Да. Ты прав, наверно. Жених.
Алена обняла Данилу и примирительно сказала:
— Так, друзья…
Данила попытался вырваться и настойчиво продолжил:
— Нам женихи никакие не нужны! У нас и так все есть!
— Данюша, погоди, малыш. Ну… Хорошо, Денис, входи. Даня, это не жених, это… — Алена долго смотрела то на одного, то на другого. Оба замерли в ожидании. — Дай мне руку, малыш. Это… Денис, может быть, ты сам скажешь?
Денис кивнул и продолжал молчать, глядя на них обоих. Алена вздохнула, взяла Даню на руки и, крепко прижав его голову к своей щеке, сказала:
— Денис… познакомься: это — Даня Ведерников. Он… весит восемнадцать килограммов, замечательно рисует и очень любит наблюдать за жуками и божьими коровками, может рассказать совершенно необыкновенные вещи про их жизнь, да, малыш? — Мальчик кивнул, исподлобья глядя на Дениса. — Даня, а это Денис Турчанец. Он… — Алена почувствовала, как замер у ее щеки сын. — Это твой папа. Он… не разбился, оказывается. То есть разбился, но не погиб. Да, Денис? Я этого не знала. И… и просто не узнала его в парке… Но он меня узнал… Он очень изменился, и я тоже. Правда, Денис?
— Правда.
— Он, оказывается, жив. И не погиб, и в парке тогда… не умер. И нас наконец нашел. Все эти годы искал. Видишь, он говорит, что тебя искал…
Денис с благодарностью смотрел на Алену, пока она говорила.
— Я… занесу цветы и там… всякое… игрушки…
Алена кивнула и спустила Данилу с рук:
— Все, слезай, ты хоть и не ешь ничего, но все равно тяжелый…
— Алена… — Денис даже не думал, что это будет так сложно. — Я был на твоем концерте… месяц назад…
Денис поставил перед Аленой корзину с белыми и оранжевыми цветами.
— Понравилось? На концерте?
— Очень, — искренне ответил Денис.
— Денис. Я… теперь другая. У меня — сын.
— И… у меня… — Денис потянулся к Дане, чтобы дотронуться до его головы, но тот отстранился от него.
— Ну, в общем — да, — кивнула Алена.
— Я уже читать умею! Я сам научился! — Данила обхватил Алену за ноги и так стоял, глядя на Дениса.
— Это правда, очень быстро, за месяц-два, — улыбнулась Алена. — Буквы-то он с трех лет знает… Еще плохо разговаривал, а ходил за мной и спрашивал: «Мам, какая это бука?» — Она потрепала мальчика по волосам. — Помнишь, грамотей? «Мэ — мама, вэ — вобот! Пэ — палка, е — ека!» То
— Жаль, что я ничего этого не знаю…
— Ты зайди, Денис… — Алена наконец прикрыла входную дверь.
— А какая у вас машина? — спросил Данила у Дениса.
— «Ягуар», — улыбнулся Денис. — Только, пожалуйста, говори мне «ты»…
Мальчик неуверенно кивнул и продолжил, поглядывая на мать, которая убрала с прохода пакеты с подарками Дениса.
— А у нас — «пежо»! А сначала мама купила «Ладу», когда боялась водить! А теперь она знаете как здорово водит!
— Догадываюсь… — Денис посмотрел на Алену. — Хотя это и очень неожиданно… Ты правда другая…
Он прислонился спиной к боковой створке вешалки и случайно задел ногой высокий деревянный цветок, стоявший на полу.
— Кира подарила? — Он кивнул на скульптуру.
— Нет… один ее ученик. Друг… Данилы. — Алена взглянула на сына, который тут же разулыбался.
Денис внимательно посмотрел на цветок и увидел, что сбоку он очень похож на тонкую девушку то ли в накидке, то ли в пиджачке, наброшенном на узкие плечики.
— Необычная какая… фигура… — Он вопросительно взглянул на Алену.
— Да, — сдержанно кивнула Алена.
— Еще хотите, мамин портрет покажу? В ее комнате висит. Из кусочков стекла… Называется «Девушка во льду».
— Тоже твой друг сделал? — спросил Денис.
— Да… И еще у нас на кухне… Очень смешная фигура… У мамы платье как будто все из разноцветных ягодок… Они как настоящие… Клубника, малина и еще… Мам, как называется? Я забыл?
— Потом, Данюша. — Алена положила руку на плечо сына. — Ну что… Мы вообще-то собирались гулять. Хочешь, пойдем с нами.
— Гулять? — растерялся Денис. — Д-да. Ну да, конечно.
— А у вас шапка есть? — вдруг спросил Данила.
— Шапка? Есть, в машине.
— Ну хорошо, — ответила Алена за сына. — Ты иди, Денис, мы… оденемся. Даня, кстати, можно уже начинать.
— Ну да, — кивнул Денис и, сам открыв входную дверь, вышел. Уже с площадки он спросил — А вы… выйдете?
Алена засмеялась:
— Наташка так всегда спрашивала в детстве, кричала с улицы: «Теть Кира, а Лека выйдет?» А теперь вот время такое — одного нельзя выпускать… — Она обняла Данилу. — Двор у нас не закрытый… Выйдем, выйдем, иди.
Денис стоял, нахлобучив кожаную шапку-ушанку, у подъезда и ждал Алену с Данилой. Они вышли минут через десять, тепло одетые. Данила нес большую круглую ледянку.
— Какая у тебя тарелка… Я и не видел таких…
— Мне нравятся другие, которые пристегиваются сзади ремешками. — Мальчик посмотрел на Дениса. — У вас шея открыта.
Алена улыбнулась:
— Мой Даня ужасно любит порядок. Пуговицы должны быть застегнуты, ботинки в коридоре — стоять ровно, фломастеры — лежать все по своим коробочкам. Это даже не знаю в кого — не в меня точно, да и не в тебя, кажется… — Алена осеклась. — Ну, пойдем! — Она пошла к своей машине, стоящей чуть поодаль.