Знак Скорпиона
Шрифт:
Немного отдохнув, Яна Борисовна позвонила и договорилась о встрече с Лилией. По тому, как настороженно и в то же время вежливо беседовала с ней Тихонова, Яна догадалась, что Анна уже рассказала подруге о визите к ней экстрасенса. Лилии было интересно узнать, что же именно известно Яне, но в то же время она говорила очень корректно, опасаясь чем-то себя выдать.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Они сидели в маленьком летнем кафе, неподалеку от «Нептуна». Лилия, безупречно подкрашенная, нарядная, выглядела вполне довольной собой и своей жизнью. Сияющая улыбка, не омраченная даже ожиданием предстоящего,
Милославская, наблюдая это эффектное появление, усмехнулась. Она осознавала, что выглядит ничуть не хуже, несмотря на бессонную ночь, да и свою порцию абсолютно ненужных ей жадных мужских взглядов уже успела получить, придя на пять минут раньше и пробираясь к приглянувшемуся столику, позволяющему наблюдать за входом. Милославская была совершенно равнодушна к подобному вниманию, в то время как Лилия, брюнетка с яркой, почти вызывающей, несколько восточного типа внешностью шагала по кафе, как по подиуму, демонстрируя окружающим свою неотразимость.
Яна понимала – разговор будет не легким. Лилия не скрывала своего ума и характера, который и помог ей продвинуть мужа от обычного, пусть и хорошего повара до владельца ресторана. Так что заставить ее признаться во всем, как и Анну, было практически невозможно или во всяком случае очень сложно. У Яны в руках было лишь одно оружие – знание о связи Тихоновой со сторожем. но и оно могло стать не столь уж действенным, если супруг Лилии смотрел сквозь пальцы на измены жены.
– Здравствуйте госпожа журналистка, – насмешливо протянула Тихонова, властно бросив подбежавшей официантке: – Апельсиновый сок.
Так как Яна ничего не ответила, Лилия язвительно продолжала:
– Или может лучше называть вас сыщиком, экстрасенсом, колдуньей, разнюхивающей чужие дела и сующей свой нос, куда не просят?
– Не стоит демонстрировать свои познания относительно моего рода деятельности и переходить на оскорбления, – Яна в упор спокойно смотрела на женщину, несколько смутившуюся под этим властным умным взглядом. Лилия схватила принесенный стакан и, чтобы скрыть свое замешательство, немного отпила. Она чувствовала, что при желании собеседница способна ответить ей ни чуть не менее язвительно и резко, но только по какой-то причине сдерживается.
– Я уже поняла, – продолжала затем Яна, закуривая, – что с подругой вы побеседовали, так что можно обойтись без неуместных экивоков и разъяснений, а сразу же перейти к делу.
Лилия молчала, нервно извлекая из сумочки сигарету. Она старалась выглядеть как можно более спокойной, и ей бы это даже удалось, если бы не резкие движения рук. Достав сигареты, она не спешила просить у Яны зажигалку. Бросив взгляд на стоящий неподалеку столик она, кокетливо улыбнулась. Мужчина, скучающе отхлебывающий из высокого стакана пиво и ежесекундно поглядывающий на часы, видимо, в ожидании, опрометью кинулся к даме со своей зажигалкой.
Прикурив, и одарив джентельмена еще одним благодарным взглядом и улыбкой, Тихонова почувствовала, что полностью овладела собой и способна продолжать разговор, не высказывая замешательства.
– И что же за дело вы имеете в виду? Ваши нелепые попытки оскорбить и запугать мою подругу, Анну? Вы довели ее вчера до слез, у нее подскочило давление, пришлось даже вызывать врача. А ради чего, – Лилия говорила четко и властно, но Яна не перебивала ее, желая определить какую
– А где вы сами были в этот день, – спокойно поинтересовалась Милославская, прекрасно зная, что у Тихоновой, которая, конечно, и не собиралась совершать убийство своими руками, будет подготовлено надежное алиби.
– В ресторане! – торжествующе воскликнула Лилия. – И видели меня там множество посетителей, не считая персонала, – нарочито изящным жестом она протянула руку с сигаретой к пепельнице и, как в замедленной съемке, грациозным движением стряхнула пепел. Она будто бы давала всем окружающим полюбоваться своим совершенством. Яна лишь усмехнулась про себя. Во время предыдущей встречи подобных повадок она не замечала. По всей видимости, чтобы чувствовать себя уверенной, Тихонова в данный момент предпочла натянуть на себя своеобразную маску «роковой женщины», поражающей окружающих с первого взгляда. Вот только проблема была в том, что Яну это ничуть не задевало и не запутывало. Она понимала, что под подобными повадками пустышки, думающей лишь о противоположном поле, скрывается холодный и трезвый рассудок.
– А если вы думаете, – продолжала Лилия, – что подловите меня на том, что я не спросила, какой именно день имеется в виду, то можете и не надеется – этот затасканный приемчик не сработает – от Анны я прекрасно знаю, что за день интересует вас в данный момент.
– А ночь? – голос Яны был насмешлив. Теперь она нанесла удар и наблюдала за реакцией собеседника. – Поближе к рассвету вас видело так же много народу? И сегодня тоже?
Краска неожиданно выступила на ее щеках, но Тихонова ни на минуту не опустила глаз. Решительно и спокойно смотрела она в лицо Яны, а затем четко произнесла:
– После работы я была с мужем.
– Вы спите с ним в одной комнате? Или, может, ваши аппартаменты расположены далеко от него? Именно поэтому, пожелав спокойной ночи супругу и поцеловав его в щечку, вы могли ускользнуть назад, на работу? Ведь там ваш новый сторож в состоянии предложить более увлекательное занятие, не так ли? Когда же вы спите, интересно было бы узнать.
Лишь на одно мгновение Тихонова лишилась дара речи. Алые пятна на ее смуглых щеках выделялись все резче и резче. Выражение ужаса, стыда, отчаяния и даже ненависти промелькнули в глазах и исказили на секунду ее черты. Яна невольно отвела взгляд, заметив, что на растерянном лице Лилии проступили незаметные ранее морщинки и складочки, выдающие истинный возраст и даже старящие ее.
– Откуда вы узнали о нем? – глухим голосом проговорила она, судорожно затушив сигарету. Казалось, маска женственной самки, купающейся в лучах мужского поклонения красоте, в одно мгновение слетела с ее лица. Даже движения стали естественными и более спокойными. Яна наконец-то видела настоящую Лилию, ту, которая, наверное, представала лишь перед самыми близкими людьми, заслужившими особое доверие.
И к этой женщине Милославская даже, хотя ей самой данный факт и казался удивительным, испытывала не презрение, а некоторую жалость. Она понимала, что женщине в этом жестоком мире, не становясь при этом чьей-то подстилкой, добиться столь значительного успеха не так легко, как мужчине. В российском бизнесе волчьи законы и выживает сильнейшей. Сила же Тихоновой была в ее всячески выпираемой внешне женственности и слабости, показушности, столь чуждой самой Яне, предпочитающей практически всегда действовать прямо и открыто.