Знак страха
Шрифт:
«Что мне делать с Конном? — снова подумал Файран. — Он мечтает о моей смерти. Я чувствую это».
Добравшись до своей пещеры, Файран откинул плети дикого винограда, зарывающие вход, и вошел внутрь.
«Надо как можно скорее начать Обряд Мертвой Головы, — решил Файран. — Как только я заберу себе могущество римлянина, Конн не будет мне опасен. Он никогда не сможет причинить мне вреда. И его никогда не выберут новым вождем».
Файран взял в руки мертвую голову. Могущество, заключенное в ней, даст ему все, что
Жгучая, нестерпимая боль охватила его ладони.
Файран закричал и разжал руки. Голова упала на пол пещеры.
Мир взорвался столбом кипящего пламени.
Стена беснующегося огня сомкнулась вокруг Файрана.
Глава 7
Тело Файрана корчилось в языках пламени. Он слышал, как потрескивают его пылающие волосы. Чувствовал, как сползает с костей обугленная кожа.
Со всех сторон его обступил огонь.
Глаза превратились в горящие угли. Глотка пересохла.
Файран рухнул на колени. Каждый вдох обжигал легкие.
Взгляд упал на голову римского командира. «Что это? — не поверил он своим глазам. Голова не горит! Файран медленно поднес руки к лицу. — И руки не горят. Это было видение, — понял Файран. — Огонь только казался настоящим. Мне все привиделось».
Он с трудом заставил себя успокоиться. Закрыл глаза и сделал несколько глубоких, медленных вдохов.
— Мне показалось, — шепотом твердил он. — Это было видение. Ничего не горело. Не было никакого огня.
Файран медленно открыл глаза. Теперь он был готов прочитать свое видение.
Вот на фоне ревущего пламени показалось его собственное лицо.
Файран всегда любил огонь. Кельты почитали стихию воды, но Файрана с детства притягивало пламя.
— Что это значит? — прошептал он. — Скажи мне.
Вместо ответа в пламени появилось второе лицо. Лицо Конна. Теперь их лица оказались совсем рядом.
Вдруг лицо Коана начало стремительно увеличиваться. В считанные секунды оно почти полностью закрыло лицо Файрана.
— Нет! — прошептал Файран. — Этого не может быть. Я владею могуществом мертвой головы! Конн не победит меня.
— Файран! — прозвучал женский голос.
— Брианна! — воскликнул Файран. Ухмыляющееся лицо Конна побледнело и исчезло. Его место заняло лицо Брианны.
Брианна. Он все время думал о ней. Оказавшись на людях, он смотрел только на Брианну. А когда они оставались вдвоем, не мог сдержаться, чтобы не прикоснуться к любимой.
Призрачное лицо Брианны улыбалось ему на фоне пламени. Вот она подняла руки и протянула их к Файрану.
Файран затрепетал и бросился навстречу любимой.
Языки пламени задрожали и растаяли.
Файран остался один посреди пещеры.
— Я одолею Конна! — решил он. — Я стану вождем. А самое главное, я женюсь на Брианне. Вот что означает мое видение! Надо постараться исполнить его в точности. Я должен
Файран знал, с чего начать. Несколькими широкими шагами он пересек пещеру и подошел к жаровне, стоявшей посередине земляного пола. Над углями висел котелок, водруженный на высокую бронзовую треногу. В котелке тлели красноватые угли. Файран взял длинную кочергу и долго порошил угли, пока на поверхности не заплясали бледные язычки пламени.
Потом он снова взял в руки голову и содрогнулся от прикосновения холодной мертвой кожи. Файран едва сдержался, чтобы не швырнуть свой трофей на пол.
— Я зарезал этого римлянина! — напомнил он себе. — Как же я могу бояться брать в руки кусок ого мертвого тела?
Но разве убийство на поле брани имеет хоть какое-то отношение к тому, что он хочет сделать теперь? В бою воин должен убить — или будет убит. У него нет времени на раздумья.
Файран снова посмотрел на голову. Его затошнило, горький ком подкатил к горлу, но он заставил себя не отворачиваться. Голова совсем не выглядела грозной. Потухшие глаза ее закатились. Кожа на мертвом лице уже слегка обвисла. Рот приоткрылся.
«Неужели это может обладать могуществом?» — невольно подумал Файран.
Он поднес голову к огню и с силой насадил на длинный металлический вертел, торчащий из центра жаровни. На этом вертеле он обычно готовил себе мясо.
Теперь остается только ждать, пока тепло очага сделает свое дело. Файран знал, что заключенные в голове силы явят свое могущество лишь после того, как плоть будет полностью отделена от костей.
Файран снял с себя перепачканную кровью одежду и умылся. Потом переоделся в чистое домотканое одеяние и постелил себе на лежанке.
Он смертельно устал, но почему-то никак не мог успокоиться. Мысли лихорадочно роились в голове. Файран думал о Конне, о Брианне, вновь и вновь вспоминал слова отца.
Ворочаясь на лежанке, он смотрел на тени, колышущиеся на стене. Одна из теней почему-то казалась темнее остальных. Вот она склонилась к нему — и Файран почувствовал, как сразу онемели ноги.
Черная тень накрыла его живот — и внутри все застыло.
Файран хотел подняться, но странная усталость сковала его тело. Он не мог даже пошевелиться.
Зловещая тень доползла до груди Файрана. Сердце его затрепетало и забилось медленными, болезненными толчками.
«Надо что-то делать! — в отчаянии подумал он. — Нельзя позволить ей добраться до моей головы».
Тень схватила его за горло. Файран открыл рот, чтобы закричать, но из груди его не вырвалось ни единого звука.
Он не мог вздохнуть. Файран судорожно схватился руками за горло, кашляя и задыхаясь.
«Тень забрала мое дыхание, — подумал он. Мне нужен воздух! Воздух!»