Знак ведьмы

Пономаренко Сергей Анатольевич

– Это не розыгрыш? Не экстрим-шоу? – только и смог выдавить из себя Егор.

– Ха! – Рыжебородый чуть не рассмеялся, испуганно взглянул на бородача и сделал вид, что закашлялся. – Я в этом шоу уже год и не знаю, чем оно закончится. Заболтался я, теперь ты рассказывай, но долго, если слов не хватит, спой какую-нибудь песенку или расскажи стихотворение – что нужно им сказать, я лучше знаю. Наша правда в их глазах, точнее ушах, заслуживает только камчи. Ты должен болтать много, это они расценивают как искренность. Давай, что-нибудь говори, а то Голток уже поглядывает на тебя неодобрительно.

– В лесу родилась елочка, – неуверенно начал Егор, до сих пор не веря в реальность происходящего.

– Неплохо,

издалека начинаешь. Думаю, что к творчеству Пушкина ты доберешься к завтрашнему утру. Слишком не увлекайся и хоть вкратце расскажи, откуда ты на самом деле и каким образом сюда попал? Меня зовут Михаил, я из Москвы, на свою голову связался с организацией «Назад к природе» и поехал в экологически чистый поселок, расположенный в тайге. Теперь мечтаю до конца жизни хоть раз подышать городским смогом, проехаться на авто с ветерком по автостраде. – Он погрустнел и сказал: – Твой черед – вываливай, что в голову взбредет, а я буду переводить этому остолопу.

– Я попал сюда из заброшенного поселения в Бурятии, жители которого неизвестно куда исчезли. Вроде они тоже были членами этой экологической организации. Поселение располагалось там, где, по легенде, был похоронен черный шаман-заян.

– Похоже, у нас один и тот же пункт отправления, – подытожил рыжебородый Михаил и получил такой подзатыльник, что слетела шапка.

Он тут же поклонился ударившему его бородачу и стал что-то быстро и долго говорить. Бородач остановил его жестом и, сверля Егора злым взглядом, что-то спросил.

– Голток говорит, что тебе не верит, он подозревает, что тебя подослали в качестве лазутчика, так как ты странно одет и путешествуешь без оружия.

– У меня было ружье, – возразил Егор.

– Тебе удалось захватить с собой ружье?! – загорелись восторгом глаза Михаила. – А в патронташе есть патроны? Класс! Где же оно? Мы, имея ружье, тут восстание устроим, как в свое время Спартак, и все их царство захватим по примеру Кортеса. Им ошейники наденем!

– Ружье осталось там, где меня захватили, километрах в пяти отсюда. Только они не очень боятся звука выстрела – услышав его, прискакали ко мне.

– Ничего, они еще не знают, что такое гром, который убивает. – И он стал что-то быстро переводить, а Егор говорил что в голову взбрело.

Через какое-то время Михаил с облегчением сообщил, что ему удалось уговорить Голтока не ослеплять его, а отправить на общие работы и что вечером они увидятся. Егора освободили от колодок и надели ошейник раба. Он стал водоносом и носил воду в больших кожаных ведрах из реки, протекающей метрах в двухстах от селения. К вечеру от усталости он рук и ног не чувствовал – принес сто шесть ведер воды, сделав двести двадцать пять тысяч шестьсот семьдесят восемь шагов.

За ним пришел Михаил и показал ему место жительства – такую же остроконечную юрту, как и все остальные в поселении кочевников. Там уже находилось восемь мужчин. Все они были жителями злополучного поселка, построенного обществом «Назад к природе». Участь их женщин оказалась ужаснее – их взяли невольницами самые знатные военачальники, так как все они были довольно молоды и сильно отличались от местных женщин. Название этого поселения кочевников означало «Угодный небу», оно было самым большим поселением этого племени. Здесь находились верховный вождь хакат Тойлош и верховная жрица Гюнеш.

Обстановка в племени была очень напряженная – назревала война. На их земли надвигалось огромное воинство галлаксов, ведомое хакатом Сайрымом, ему помогал колдовством черный шаман Кайсым, который родом был из племени гикафисов. Когда-то Кайсыма здесь здорово обидели и искалечили: он окривел на правый глаз и стал хром на левую ногу, и теперь его сжигала жажда мести, он хотел залить весь этот край кровью. Сайрым был известен своей жестокостью – если ему оказывали сопротивление, он убивал всех

мужчин, даже мальчиков, тех, кто не мог пройти под его конем, не наклонившись. Рабов тоже ожидала незавидная участь – за малейшую провинность галлаксы карали смертью, благо завоевательные походы приносили Сайрыму все новые и новые тысячи рабов. Сил у гикафисов было не меньше, чем у Сайрыма, но известно, что черный шаман Кайсым вызвал ему в помощь духов, поэтому исход битвы был очевиден и у всех в поселении было траурное настроение. Некоторые вожди гикафисов склонялись к тому, чтобы добровольно подчиниться Сайрыму или покинуть эти места, уйдя на поиски новых земель. Хакат гикафисов Тойлош был решительно настроен на битву и не хотел покидать могилы предков, позорно бежать от врага. Но могло случиться так, что не все вожди выведут своих воинов сражаться с захватчиками. Тойлош потребовал от верховной жрицы Гюнеш совершить человеческие жертвоприношения подземному божеству Эрлику, чтобы умилостивить его, и тогда тот перестанет помогать Сайрыму, что поднимет боевой дух гикафисов. Ходили слухи, что именно Гюнеш разгневала Эрлика, когда, став верховной жрицей, отказалась совершать человеческие жертвоприношения. По всей видимости, Гюнеш придется уступить хакату Тойлошу и снова приносить в жертву людей или она потеряет статус верховной жрицы, и тогда новый верховный жрец проведет этот кровавый ритуал. В любом случае участь рабов была незавидной, так как в жертву принесут их. То, что жертва Эрлику должна быть огромной, было понятно, и теперь все рабы в поселении трепетали, так как пока было неизвестно, на кого падет выбор.

– С учетом того, что мы резко отличаемся от других рабов, непонятно откуда взялись и менее приспособлены к жизни в этих условиях… – Михаил тяжко вздохнул.

– Ну, уж тебе-то волноваться не следует – сам хакат Тойлош к тебе милостив, на работы не гонит, и о том, что ты раб, говорит только этот ошейник! – нервно выкрикнул худой, изможденный старик и гневно потряс кулаком.

– Кто виноват, Мирон, что ты не выучил их язык и вообще опустился? Поэтому тебя используют на самых черных работах, – спокойно рассудил Михаил, хлебая мясную похлебку из глиняной миски. – Но в этом твое спасение – такую жертву Эрлик сочтет унизительной.

Егор видел, что назревает ссора, и, судя по всему, большинство находящихся в юрте разделяли мнение тощего Мирона, завидуя положению Михаила. Он попытался разрядить обстановку.

– Есть у спелеологов такая формула, которую используют и в других профессиях в случае критической ситуации: «Выход там, где и вход». Как случилось, что вы, все жители поселка, оказались здесь? Может, все же существует возможность вернуться в наше время?

– Хрен его знает, как все произошло, – сипло проговорил мужчина, лицо которого было усыпано мелкими красными прыщиками.

– Чего тут знать, Федя? – прервал его вертлявый коротышка. – Напакостили мы – теперь отдуваемся. Не надо было тот куст с ленточками трогать. Ну чем он мешал? Другого места, чтобы дома поставить, не могли найти?

– Может, и так, Димон, а может, и не так, – засомневался курносый мужчина невысокого роста, но крепко сбитый, с бычьей шеей.

– Привиделась каждому из нас в ту ночь баба узкоглазая, а женщинам – такого же вида мужик, – вклинился Димон. – Рассказали о кладе спрятанном и что откроется он в полночь, в полнолуние. Да так рассказали, что поверили мы и набились в дом в ту ночь. Ругались, спорили. Коля и Варя, хозяева того дома, пытались нас спровадить, чтобы самим попользоваться сокровищем, только этим усилили у остальных подозрения. А затем вспыхнул яркий белый свет, и мы оказались здесь. Первое время не верили, что здесь все по-серьезному и навсегда, пока Коле глаза не выкололи и на дойку не отправили. Как же орал он, сердешный! Его пустые окровавленные глазницы у меня до сих пор стоят перед глазами.