Знак вопроса 1993 № 3-4
Шрифт:
Этим «что-то» оказалась Стики. Над ней издевались ее мучители и потом засунули в мешок, где и оставили умирать. Благодаря искусству местного врача и стараниям Алисы, Стики поправилась. Сестры решили, что разлучать Тома с подругой было бы бесчеловечно, и животные снова оказались вместе.
Никто до сих пор не в состоянии объяснить, каким образом Том узнал о судьбе сестры и как ему удалось найти ее с такой легкостью в совершенно чужом городе.
Получено много сообщений от владельцев, которые утверждают, что их кошка произносит «человеческие» слова. Рыжий из Амстердама часто пользуется тем, что его хозяйка называет «человеческим голосом». Это означает, что он говорит почти так же чисто, как и вы или я, и совсем не по-кошачьи. Он произносит такие слова, как «Привет!»,
Джонни из Лондона в один дождливый вечер ушел гулять и не вернулся, когда его позвали. Его хозяйка легла в постель и читала, когда неожиданно она услышала за окном: «Мам-мам»; открыла окно и — кто бы это мог быть? — Джонни! Персидская Чу-чу из Болтона произносила слова настолько отчетливо, что соседи говорили ее хозяйке: «Ваша кошка дожидается Вас и говорит: „Мама, мама“».
От Масэ с Сейшельских островов пришла эта любопытная история: «Четыре года назад я жила в чудесном местечке, пока на моей земле не начали строить мерзкий аэропорт, перевернув все вверх дном. Мы все время оставались дома, так как нам просто неГкуда было идти. Для нас настали ужасные времена. Строители начали взрывать гору, поэтому мы жили буквально в условиях бомбардировки. Однажды неожиданно исчез мой молодой рыжий кот Миньон. Я думаю, что он не любил грохота. Время от времени мы встречали его в округе. Он был лоснившимся, отлично ухожен, откормлен, по-видимому, его очень любили. Поэтому я сказала: „Хорошо, если он не хочет жить с нами, значит, он нашел другой хороший дом. Пусть он будет счастлив“. Затем я перестала встречать Миньона. Прошло три года.
Однажды я прогуливалась по дорожке, и к моему ужасу из кучи коровьего навоза выпрыгнуло ужасное существо. Это был скелет почти без шерсти, грязный. В дополнение к его бедам было видно, что у него дизентерия. С первого взгляда стало ясно, что когда-то это был рыжий кот. С воплем: „Мама, мама!“ — оно бросилось ко мне и всю дорогу до дома следовало за мной… Вы никогда не видели ничего более отвратительного, чем это животное, которое отказывалось уходить. Я вылила на него кувшин с водой, приговаривая:
„Уходи, уродина!“, но оно не пошевельнулось. Я дала ему тарелку с едой, которую он с жадностью сожрал. И вдруг меня озарило. Это… это существо Миньон. Был один способ доказать это. Миньон родился со смещенным ребром. Очень осторожно (он был таким грязным) я провела рукой по его боку. Так и есть: это Миньон. Но где же кот был все эти три года?
У меня не поднялась рука прогнать или усыпить этого „блудного сына“. Я решила выхаживать его. Как только я начала давать ему лекарство, он настолько поправился, что стал совсем другим котом. Его шерсть, которую чистили теперь ежедневно, начала снова отрастать. Через три месяца он превратился в огромного, толстого, рыжего кота. Он приобрел свой прежний цвет, его хвост снова стал пушистым. Однажды, вскоре после его возвращения домой, моя служанка обратилась к нему: „Ты Миньон? Если да, ответь мне“. Ответ прозвучал сразу: „Мяу, да“. Кот меня больше не покидал».
У этой дамы есть другой кот. Ату, который всякий раз, когда она кричит: «Ату, крысы!», бросается хватать воображаемую крысу. Если он видит кого-нибудь около дома, он идет к ней и говорит буквально следующее: «Кто-то за домом», и он никогда не ошибается.
Предоставляю читателям право самим это решить. В этой истории речь идет об Эсмеральде, удивительном крысолове, как и ее мать, которая была куплена на конюшне близ Оулд Бейли, в Лондоне. Эту историю поведала нам ее хозяйка, сорокалетняя леди, живущая в Хэтфилде.
«Эсмеральда была независима и ожидала очередного прибавления семейства. Мы держали ее котят довольно долго и часто одновременно у нас было четыре и более кошек. Это была очень большая семья. Ели все кошки из большого обеденного блюда одновременно. Однажды я заметила Эсмеральду, сидящую на столе и внимательно смотревшую на газету, как если бы она ее читала. Когда она ушла, я взяла газету, чтобы посмотреть, что она читала: оказалось, большую статью под названием „Цветной барьер“. Это нас всех очень насмешило. Когда же подошло обеденное время, она отказалась есть вместе с другими, и я должна была дать ей отдельную тарелку. А затем мы выяснили, что она не желает есть с одним своим сыном — он был абсолютно черным. С другими она
Похоже, что кошки-самки (не знаем про котов) знают, когда их хозяйки находятся в положении. Я получил несколько подтверждений этому. Одно интересное письмо о кошке, которая не только заранее «знала», но и любила родившегося ребенка, пришло в лигу из Брэдшоу, Галифакс, Йоркшир. «Моя кошка и я забеременели в первый раз примерно в одно и то же время, и я уверена в том, что она узнала о моем состоянии прежде, чем у меня стал заметен животик. После того как она прекратила кормить своих котят, мы удалили у нее яичники, и она стала чрезвычайно нежно и покровительственно относиться ко мне. Когда я пополнела, вместо того чтобы сидеть на моем колене, она обычно располагалась поперек моего живота. Каждый раз, когда ребенок шевелился, Свин поднимала мордочку и смотрела на меня так, что описать это я могу лишь как понимающий женский взгляд. После рождения дочери, когда я вернулась из больницы домой, Свин, по-видимому, не удивилась, увидев ребенка, и не проявила никакого признака ревности. На самом деле она перенесла свое покровительство на ребенка, но никогда не стремилась залезть в детскую коляску. Когда ребенок просыпался, она обычно садилась рядом с коляской и мяукала, чтобы сообщить мне, что ребенок проснулся. Шерсть на ней поднималась дыбом, если к коляске приближался кто-нибудь чужой, чтобы заглянуть туда. Она начала также приносить для ребенка единственный подарок, который она знала, — мышь! Она входила в дом со своей последней жертвой и клала ее на пол рядом со стулом ребенка, а потом стояла в ожидании похвалы. Не очень гигиенично, но очень заботливо…»
Однако многие кошки ревнуют к детям. Корреспондентку из Ньюхэвна «два года назад признала восхитительная кошка. На самом деле она принадлежит моей соседке, которая взяла ее котенком. Теперь ей восемь лет, но два года назад ее хозяйка родила ребенка, и кошка стала ревновать ее, видимо, потому она признала меня. Хозяйка ее очень любит, и у нее чудесный дом. Каждый вечер я отношу кошку назад, и она остается дома до тех пор, пока спит ребенок, однако утром первым делом дожидается, чтобы я ее впустила к себе. А как кошка мяукает и волнуется! Кроме того, два года назад я потеряла мою маленькую собачку Корджи. Может, она узнала об этом…» (Вполне вероятно. Ниже я приведу еще несколько примеров кошек, которые «занимали место» после смерти другого семейного любимца — либо кошки, либо собаки.)
Большинство кошек очень хорошо знают свою «территорию», в этом они схожи с другими животными, включая людей с их пристрастием к заборам, ограждениям и государственным границам.
Викарий из Маркит Рейзена, Шинкольншир, прислал рассказ о чрезвычайно развитом чувстве собственности у его черной кошки Бет. Помимо дома священника и сада, Бет присоединила к своему владению двор церкви и кладбище. «Большой кот, Нобби, обычно совершал свою утреннюю прогулку в моем саду, пока его жестоко не побила моя кошка. Потом он решил воспользоваться двором церкви, где я увидел его лежащим, свернувшимся калачиком, на площадке, покрытой дерном. Светило солнце, надгробный камень защищал его от ветра. Однако Бет, моя кошка, заметила его со своего наблюдательного пункта, старой каменной стены, отделявшей сад дома викария от церковного двора. Она дождалась, пока кот заснет, подкралась и, высунувшись из-за надгробного камня, подняла свою правую лапу и резко ударила по розовому, вздернутому носу Нобби, после чего она мгновенно отдернула лапу и спряталась за камнем с другой стороны. Побитый кот вскочил, огляделся кругом, ничего и никого не увидел вокруг себя и бросился наутек к своему дому, расположенному напротив дома викария. Нобби никогда больше не осмеливался пробираться на церковный двор».