Знак змеи
Шрифт:
— Почему все отводят глаза? Стыдно, что ли? — не поняла я.
— Протокол, — пояснила Алина. — Этикет взгляда. Просители не имеют права смотреть в глаза Его Высочеству, чтобы не смущать.
— Да-а, тяжела ты, шейхская куфия!
— Не куфия, — возразила уже подковавшаяся в арабских реалиях Алина. — Куфия — это платок, в который здешние мужики головы заматывают. Если по аналогии с шапкой Мономаха, тогда — «тяжела ты, шейская укаль» — это черная уздечка, которая у них вокруг головы.
— Укаль так укаль! А ест он, бедный, в одиночестве? Или с женами?
— Скажешь
Аудиенция набирала темп. Посетители в своих белых хламидах и в цивильных явно недешевых костюмчиках, не задерживаясь, сменяли друг друга у ног Его Высочества. С одним лишь европейского вида челобитчиком заминочка вышла. Он застрял у Шейховых ног. Вскоре рядом с ним возник бойкого вида десятилетний мальчик в шортах-бермудах и сдвинутой на ухо кепке-бейсболке — копия мой Сашка. Кинг-Конг с помощниками прибежали в нашу комнату. И принялись отдирать со стены огромный телевизор, на котором мы и смотрели трансляцию.
— Шу аку? Что происходит?
Из нескольких доступных ей арабских фраз Алина пыталась понять, в чем дело. Кинг-Конг в ответ мычал, помощники молчали, но кое-что моя последовательница разобрать смогла.
— Чадолюбив! — присвистнула Алина не то с восхищением, не то с возмущением. — Британский бизнесмен пришел вопросы поставки нефти согласовывать. И сказал, что сынок в приемной дожидается, у мальчика в оксфордской школе каникулы. Так Его Высочество, своих девятерых детей ему мало, еще и этого решил осчастливить. Бедный, говорит, ребенок! Как же ты там мучаешься! Я сам в той школе столько лет промучился. Ад, а не школа! Я, говорит, здесь не в своей стране, на уик-энд приехал и подарить мне тебе нечего, разве что телевизор. И приказал этот, плазменный, ребенку в Оксфорд отправить.
— Добряк, — согласилась я. — Лучше б нищим детям помогал. У этого нефтяного папаши своих денег и телевизоров куры не клюют. Куда ему еще шейхский подарок.
Кинг-Конг тем временем заканчивал упаковку плоского экрана и дал отмашку прислуге — можно подарочек выносить. Так что окончания аудиенции мы не увидели.
На пятой чашке кофе мой «Тореадор» проснулся вновь. Звонила Женя.
— Лика! Мы с Прингелем уже с ума сходим!
— Вместе сходите?
— Нет, он в пустыне, я в Риме.
— А в Рим ты как попала?
— Очередное ЧП. Долго объяснять. У тебя что случилось?
Мне объяснять было тоже долго. Кратко сказала лишь, что нахожусь в вынужденных гостях у Шейха.
— Надеюсь, не в гареме? — невесело пошутила Женька.
— К счастью, нет! Или к сожалению. В таком гареме пожить бы годик-другой без проблем. Алина уверяет, что это очень даже лучше, чем с нашими мужиками! — пробормотала я и запнулась — зачем говорю про «наших мужиков» Женьке при ее горе. И быстро поменяла тему: — Шейх собирается с нами в Ростов лететь!
— Зачем? — не поняла Женька.
— Сарай в нашем дворе ломать, — сказала я, понимая, насколько неправдоподобно такое заявление звучит, для убедительности добавила: — Предложение,
— Понятно, — протянула Женька. — Новостей последних ты, конечно, не слышала.
— Что-то с Оленем?
— Счета арестовали. И «АлОла», и личные. Даже прингелевские счета заблокировали. Прингель по телефону плачется, что нечем будет бедному за «Аль Маху» расплачиваться.
— И что теперь? — в счетах и прочих банковских премудростях я была не сильна.
— Сама не знаю. Прингель уверяет, что в офшорах у Лешки, конечно, прилично припрятано. Но только Лешка знает, сколько и где, да еще его ближайшие сподвижники, а их вчера вместе с Лешкой замели. Прингель каркает, что как только денежный поток иссякнет, Лешку все бросят — и «компьютерные дизайнеры», и адвокаты. Я не верю.
— И правильно не веришь. Разве можно Лешку бросить! — взвилась я. И сама себя осадила — обещала же сдерживать собственные порывы. Не сдерживаются.
— Не верю. Но подстраховка нужна срочная. Действуем, как договорились. Я уже сижу в самолете, надеюсь, в этот раз долечу до Цюриха. А ты со своим Шейхом быстро сгоняй домой, найди мужей — и скорее в Москву. К тому времени и я вернусь, будем Лешку выручать.
Да-а! Аника-воин в двойном исполнении! Вся империя «АлОла», все юристы, адвокаты, службисты и охранники, все заранее купленные министры и политики Оленя вытащить не могут, а сейчас прискачут две растрепанные тетки, раз-два — и достанут с нар любимого олигарха. Весело. Так весело, аж волком выть хочется! Волком выть… Волком… Что если попробовать попрессовать Игоря Волкова, того министра-капиталиста, которому кабинет и дом оформляла. По всему видно, мужичок со связями. И много знает. Слишком много знает. А я немало теперь знаю про него. Мне дом о его комплексах все рассказал. Знаю, в какие болевые точки теперь целиться.
— Все! — радостно закричал появившийся на пороге Шейх.
Мама мия, я его не узнала! Джинсы, майка-тишотка — нормальный человек, да и только. Вот этого парня можно и Далли называть.
— Что это с вами?
— Каникулы! Улетаем! Немедленно улетаем искать ваш камень, вашего общего мужа.
— Но помимо нашего общего бывшего мужа Кима у меня еще и отдельный бывший муж есть, Тимур. И вчера мне показалось, что я его видела на набережной около Золотого рынка.
— Тимура твоего Хусам, — взгляд в сторону Кинг-Конга, — искать будет. Как найдет, доставит по назначению. Оставим его здесь с важным поручением, а сами полетим налегке.
Каждый нормальный человек устает от работы и хочет отдохнуть.
Каждый нормальный человек устает от работы, даже если этот нормальный человек работает шейхом.
Каждый нормальный шейх может позволить себе хоть иногда побыть человеком.
Исходя из всего сказанного можно сделать вывод, что в машине по дороге в аэропорт и в его личном «Боинге» Шейх вел себя, как мои мальчишки в первый день каникул. Шалил! Вовсю заигрывал с Алиной. Попытался подкатить и ко мне, но я, снова не к месту вспомнив об Олене, не слишком дипломатично отшила.