Знак Звезд

Хейл Тесса

Кин распахнул дверь, и я вошла внутрь. Мой взгляд скользнул по комнате. Это было странное сопоставление. Здесь были исторические детали, такие как богато украшенная деревянная лепнина и блестящие паркетные полы — все в декоре говорило о богатстве, — однако два человека за массивным письменным столом были одеты в медицинские халаты и с наушниками в ушах.

Мужчина, которому на вид было лет двадцать пять, поднял голову.

– Добро пожаловать, мисс Колдуэлл.

– Роуэн, пожалуйста.

– Роуэн. Я Макс.

После того, как я зарегистрирую вас, могу отвезти повидаться с вашей матерью.

Я сглотнула, но кивнула. Я протянула ему удостоверение личности.

– Мне также понадобятся ваши документы, удостоверяющие личность, - сказал Макс Кину.

Кин передал, и Макс сделал ксерокопии обоих удостоверений.

– Пожалуйста, подпишите эти отказы.

Я быстро просмотрела текст, слегка побледнев при отказе от права подать в суд за нанесение телесных повреждений. Я не позволила себе передумать и просто подписала. Мы вернули листы Максу, и он жестом пригласил нас пройти вперед.

– Давайте навестим вашу маму.

– 32-

Макс прижал руку к какому-то устройству, считывающему информацию с ладони. Дверь зажужжала, и он потянул ее на себя, одновременно нажимая что-то еще на своем наушнике.

– Два посетителя в зале А. Направляются в оранжерею.

Кин взял меня за руку, когда мы шли по коридору. В прихожей царила полная тишина, если не считать того, что вторая секретарша щелкала по клавиатуре. Это пространство было совсем не таким. Раздавались крики, визготня, плач. В каждой комнате была дверь промышленного вида с маленьким окошком в ней, и время от времени к стеклу прижималось чье-то лицо.

Один мужчина зарычал, колотя в дверь. Я придвинулась поближе к Кину.

– Прошу прощения за шум. Крыло предназначено для наших более тяжелых случаев, - объяснил Макс.

– И Эбигейл нужно было быть здесь?

Макс поджал губы.

– Она напала на двух санитаров в свой первый день здесь. Это стандартная процедура - содержать кого-либо в условиях максимальной безопасности в течение двух недель после инцидента с применением насилия. Но у нее дела идут намного лучше, и ей были предоставлены дополнительные привилегии, такие как этот визит.

Кин отпустил мою руку, обнимая меня за плечи.

– И вы уверены, что она достаточно стабильна для этого?

Макс остановился перед другой дверью. Женщина, на вид лет пятидесяти, открыла ее и вышла наружу. Она одарила меня доброй улыбкой.

– Я - доктор Бартон.
– Она обратила эту улыбку к Кину.
– Я бы не пригласила Роуэн сюда, если бы не верила, что Эбигейл находится в стабильном состоянии.

Кин кивнул, но не выглядел убежденным.

– Как она? – спросила я.

В выражении лица доктора Бартона промелькнула тень печали.

– Буду честна. Она пережила

ряд травм. Она не открылась, чтобы сказать мне каким именно, но ее разум раздроблен. У нее бывают моменты просветления и моменты, когда она взволнована или сбита с толку. Надеюсь, встреча с вами поможет нам сложить некоторые фрагменты воедино.

Я сжала футболку Кина в кулак.

– Есть ли какие-то рекомендации, что я должна делать или не делать?

– Не спорьте с ней. Вы можете мягко поправить ее, если она скажет что-то неправдивое, но не резко. Будет полезно сохранять ровный голос.

Я поняла, что это все равно что иметь дело с ребенком. Эти спокойные поправки снова и снова.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Хорошо.
– Доктор Бартон открыла дверь и пригласила нас внутрь, оставив Макса в коридоре.
– Эбигейл. У тебя посетители. Роуэн и...

– Кин, - подсказал он.

– Роуэн и Кин пришли повидаться с тобой.

Комната представляла собой что-то вроде веранды-солярия, с множеством окон и целым миром растений по краям пространства. Эбигейл сидела на плетеном диване, укутавшись в одеяло. Она несколько раз моргнула, словно пытаясь сфокусировать на мне взгляд.

– Роуэн...

– Привет.
– Это было все, что я смогла придумать. Я не была готова называть ее мамой, Эбигейл или Эбби тоже казались странными.

Доктор Бартон жестом указала на пустой диванный уголок. Мы с Кином опустились на подушки, в то время как доктор Бартон устроилась в кресле.

– Как ты?
– Как только я задала этот вопрос, то почувствовала себя идиоткой.

Кин положил руку меня на бедро, успокаивающе поглаживая большим пальцем.

– На обед был шоколадный торт, - произнесла Эбигейл.

Я приложила все усилия, чтобы выдавить из себя улыбку.

– Одно из моих любимых блюд.

Доктор Бартон ободряюще кивнула.

– Какие еще десерты ты любишь?

– Пудинг. – она улыбнулась.
– Когда я была беременна тобой, мне не хватало пудинга. «Шоколадно-ванильный вихрь» был моим любимым.

Взгляд Эбигейл скользнул по моему лицу.

– Тебя не должно быть здесь. Я спрятала тебя.

Я впилась пальцами в диванную подушку.

– Знаю. Почему?

Если был хоть какой-то шанс получить от нее реальный ответ, я должна была попытаться.

Эбигейл начала теребить одеяло, ее пальцы двигались отрывистыми движениями.

– Он бы забрал тебя. Он бы использовал тебя. Высосал из тебя все, что у тебя было.

– Мой отец?
– Это было единственное предположение, которое имело хоть какой-то смысл.

Она закивала.

– Кто он?

Глаза Эбигейл расширились.

– Нет. Нет. Нет. Ты не можешь произнести его имя. У него везде есть уши. Он придет за тобой. Он придет за мной. Не могу произнести его имя.

Я подняла руки.