Знаки демиурга
Шрифт:
Я вошёл в узкую продолговатую кабину. Дальняя стенка зеркальная, остальные серебристые. Мягкий, ненавязчивый свет исходил сразу отовсюду. Я всё чаще и чаще начал встречать такой вариант освещения. Вроде как его делают при помощи светоплёнки, которой оклеивают помещение. Она не требует питания, какого-либо ухода, отдельные виды умеют работать самостоятельно, подстраиваясь под наличие или отсутствие солнечного света. Мне нравится, неплохо бы и дома так сделать. Правда, я слышал, что для больших помещений мощности светоплёнки недостаточно, получается полутьма. Надо будет всё досконально выяснить, не хочется бродить по своей
– Артём, на седьмой этаж, пожалуйста, – сказал сотрудник фирмы лифту.
– Как прикажете, мой господин, – отозвался искусственный интеллект заигрывающим тоном.
Двери закрылись, кабина едва-едва заметно тронулась. Я с лёгкой улыбкой поглядел на Ираклия. Он заметил мой взгляд.
– Да я над ним как-то пошутил, теперь эта железяка мстит мне, – хмуро отозвался сотрудник «Виаджо».
– Я не железяка, мой солнцеподобный господин! – послышалась обида в голосе лифта. – Я ваш любимый и покорный раб, готовый на всё ради одного вашего…
– Да заткнись ты уже, не позорь, – устало произнёс мой проводник в прошлое.
– Слушаюсь и покорно повинуюсь, мой господин! – искусственный интеллект изобразил придыхание в голосе, чем вызвал ещё большую улыбку у меня.
– Мне уже нравится ваша организация, – сказал я. – У вас с порога весело.
Ираклий сделал вид, что пропустил мои слова мимо ушей.
– Значит, вы собрались прожить день, когда Максим Холиди придумал биткойн? – задал он самый очевидный вопрос, чтобы сменить тему.
Только теперь я почувствовал от проводника запах мазута и чего-то знакомого-знакомого. Через мгновение сообразил – бессмертной вэдэшки, которая, по уверениям производителя, за пятьдесят лет не изменилась. Хотелось усмехнуться, но я сдержался. Передо мной стопроцентный модник. В последнее время стала популярна туалетная вода с запахом настоящего мужика. Она так и называется «Настоящий мужик». Там ещё на этикетке, в пятисекундном ролике, слесарь выбирается из-под древнего авто с бензиновым двигателем. Женщинам такой запах неожиданно пришёлся по душе, и туалетная вода вмиг стала бестселлером.
– Да, он с детства мой кумир, – неожиданно для самого себя признался я. – Вообще пришёл, чтобы побывать в теле Колумба, но в последний момент передумал. Хочется узнать, что натолкнуло его на идею создать децентрализованную финансовую систему.
– Так известно же, – хмыкнул Ираклий. – Он переехал с родителями в США. Там его родителей посадили на пожизненное, якобы за шпионаж, так, кстати, и не доказанный, а ему пришлось вернуться. Тогда-то он и решил отомстить всей этой системе. Отомстил. Он же и говорил, что доллар ничем не обеспечен, поэтому от биткойна не отличается. Точнее отличается тем, что биткойн – это народные деньги. Валюта, которая принадлежит одновременно всем и никому. Он великий человек.
В этот момент лифт едва заметно остановился. Двери открылись.
– Седьмой этаж, мой господин! – с придыханием сообщил искусственный интеллект.
– Знаю, – ответил я сотруднику «Виаджо». – Просто хочу посмотреть, как именно ему пришла эта идея.
Мы вышли из лифта. Я отправился налево следом за Ираклием по узкому коридору. В потолке на равном промежутке были утоплены точечные светильники. На дверях висели таблички с номерами. Из-за одной из дверей раздался красивый и заразительный женский смех.
– Я думаю, что придумал, как
Несколько секунд я пребывал в мысленном ступоре. Никак не ожидал услышать подобное заявление от научного сотрудника.
– Прошу прощения, – кашлянул я. – Кто ему вложил эту мысль? Бог? Серьёзно?
Могу поклясться, что Максим Холиди ни разу не упоминал бога. Я крайне внимательно следил за его финансовой деятельностью. Он один из тех, кто сформировал мою личность и отношение к жизни. Это я в последние лет пять-семь уже перестал следить за его блогом, а пацаном и подростком не пропускал ни одного слова кумира. Естественно, слышал историю о том, как он придумал протокол первой криптовалюты – биткойна. Теперь появилась возможность посмотреть на это своими глазами. Прочувствовать всё до мельчайших подробностей.
Ираклий остановился возле двери с табличкой «721». Обернувшись, с усмешкой, посмотрел на меня. В этот момент дверь отъехала в сторону, открывая перед нами небольшую комнату с мягкой удобной кушеткой и большим агрегатом рядом.
– Сразу видно, что вы не учёный, – сказал мой проводник в прошлое. – Любой серьёзный учёный никогда не станет отрицать Бога, – последнее слово он произнёс с едва уловимым почтением. – Собственно, наука доказывает, что Бог есть, – жестом пригласил меня внутрь.
– Ну да, ну да, – хмыкнул я, пройдя в помещение. – Во имя овса и сыра и свиного уха! Омлет!
Эту комнату у меня бы язык не повернулся назвать иначе как палата. Даже запах стоял соответствующий – больничный. Через большие окна-хамелеоны лился приглушённый солнечный свет. Ираклий зашёл следом. Дверь сразу вернулась на место.
– Снимайте верхнюю одежду, – сказал Ираклий. – Раздевайтесь до торса. Разувайтесь и на кушетку, – он подошёл к небольшому столу, спрятавшемуся в углу и незамеченному мною. – А про Бога это вы зря. Он живёт не в специально возведённых строениях, не в написанных людьми книгах и, тем более, не в придуманных арамейских присказках. Он живёт в нашей голове, – постучал пальцем по виску, – в нашем сердце. И общается с нами через интуицию и знаки. Наша наука вряд ли сможет когда-нибудь постигнуть его могущество. Это сродни тому, как объяснить таракану строение автомобиля. Таракан этого никогда не поймёт. А ведь и у этих насекомых есть какая-то своя наука. Например, наука выживания. Насколько они ниже нас по интеллекту и возможностям, настолько же и мы ниже по интеллекту и возможностям… – он умолк, встретившись со мной взглядом. – Впрочем, спорить не буду. Каждый живёт так, как считает нужным.
– Вот это верно! – сказал я, скидывая одежду на единственный стул, стоявший в противоположном от стола углу. – А то начну спрашивать, как ваша организация, обладая такими ещё пятнадцать лет назад невероятными возможностями, не доказала бога. Ведь возможно переместиться в Иисуса, того, который Христос, и посмотреть на чудеса, которые он творил. Можно их записать. В рекламе вы ведь демонстрируете записи? – я разделся до пояса и опустился на прохладную кушетку.
– Вы, видимо, плохо понимаете сущность путешествия во времени, – Ираклий подошёл ко мне с крохотным стаканчиком, на дне которого плескалось несколько миллилитров бурой жидкости. – Выпейте, – протянул он. – Это успокоительное. Пока я вас буду подключать, оно уже начнёт работать.