Знакомство
Шрифт:
Подойдя ближе, я потыкал платье саблей и сообщил ей, что это никакое не чудовище. Надюшка, не задумываясь, ответила, что она и сама уже видит, но это ничего не значит. Чудовище, мол, перебралось под стол и теперь смотрит оттуда.
Я потыкал саблей под столом, покрытом скатертью, но оттуда тоже никто не вылез. Надюшка стояла рядом и переминалась с ноги на ногу. Долго она не выдержала. Потянула меня за руку, и мы, окончательно обогнув стол, отправились в коридор, куда выходит дверь ванной комнаты. Лишь когда я включил свет в ванной, Надюшка повеселела и юркнула внутрь, шёпотом попросив меня подождать
Когда мы благополучно, не съеденные и даже не покусанные, вернулись в постель, Надюшка первым делом переложила свою подушку. До этого тётя Марина стелила нам «валетом». Надюшка бросила свою подушку рядом с моей, улеглась и доверчиво прижалась ко мне.
С того дня моей обязанностью стало сопровождать её по ночам в туалет и обратно. Взамен Надюшка подарила мне свою дружбу, чему я был очень рад, потому что она мне очень нравилась.
***
Когда прозвенел звонок с последнего урока, после которого в дверях класса образовалась неизбежная, как восход солнца, пробка из мальчишек, спешащих первыми попасть в гардероб и смыться из школы по важным и совершенно неотложным делам, Ирина Васильевна пальцем поманила к себе Сашу и напомнила ему, что сегодня пятница и по уговору он должен предъявить ей свой дневник.
Надюшка, держа за шиворот малорослого Мишу Смирнова, загоняла его пинками внутрь этой кучи, увеличивая тем и без того царивший там хаос. Она весело поглядывала на Сашу, ожидая, когда тот освободится и сможет принять участие в этом ежедневном развлечении.
Крикнув Надюшке, что его оставили, и чтобы она шла домой одна, Саша добавил:
— Только дождись, когда бандерлоги вырвутся на волю! Растопчут! Пропадёшь ни за грош!
Он отвернулся, обречённо вздохнул, порылся в портфеле, подал Ирине Васильевне свой дневник, после чего уселся напротив за первую парту, покорно ожидая, что его вчерашняя запись будет прочитана, он будет признан не состоявшимся, как писатель, и сделка будет расторгнута.
Как ни странно, но Ирине Васильевне понравилось. Она даже сказала напоследок:
— Ну что ж, я тобой довольна. Молодец! Продолжай в том же духе! В этот раз я тебе тему задавать не буду. Попробуй оглядеться вокруг. Наверняка рядом с тобой происходят интересные вещи. Если не увидишь ничего, попробуй описать что-нибудь, что тебя волнует. Ты, главное, пиши! Всё равно о чём. Чем больше и чаще ты будешь писать, тем легче тебе это будет впредь даваться и лучше получаться.
О войне и сиськах
20 сентября 1966 года
Подглядывать нехорошо!
Подглядывать нехорошо — это одна из заповедей мира взрослых. Легко говорить, если тебе шестьдесят, как дедушке Самвелу, который за уши тащил нас с Ашотом, его собственным внуком, от женской раздевалки на пляже в Ейске. Мы с мамой останавливались у него в доме в позапрошлом году. Сам-то он всё это видел, наверное, сто тысяч раз. У него, вон, целая куча сисястых невесток по дому крутится.
А вот моя закадычная подружка Надька Колокольцева сказала, что наш учитель физкультуры, Николай Степанович Чумак, пользуясь своим правом заходить в раздевалку к девочкам, подглядывает за ними. И ещё добавила, что он некоторых девочек трогает!
Я тогда валялся на тахте в нашей с мамой квартире, заложив
Я говорил о том, что несправедливое наказание может легко нанести непоправимый вред детской психике и разрушает его как личность. Надюшка поддакивала и укладывала свои учебники и тетрадки по русскому и математике в портфель. Письменные мы с ней сделали ещё до того, как решили немного отдохнуть, а для этого поиграть в салки. Нам осталось только прочитать пару параграфов по истории.
— Я даже ничего не успел увидеть в этой чертовой раздевалке! — возмущался я, — Для этого нужно было улечься на землю и, вытянув шею, заглянуть в узкую щель, оставленную строителями между дощатой стеной и землёй.
Я никак не мог решиться, потому что в воздухе сильно пахло мочой, а в углу этого закутка лежала на земле кучка подсохшего человеческого дерьма. Ашот блестел своими чёрными глазами и убеждал меня не ссать. Я говорил ему, что не ссу, и что мне просто противно. Этот закуток местные, похоже, используют в качестве сортира. Ашот говорил, что это полная ерунда! Мол, мы потом всё равно идём купаться, а море любую грязь смоет.
Так мы с ним шёпотом препирались, пока нас не застукал дедушка Самвел. Он на этом пляже фотографом работает. Наверное, заметил, как мы с Ашотом нырнули в заросли позади этой чёртовой раздевалки!
Надюшка вполуха слушала эту увлекательную повесть, время от времени вставляя в мою речь своё любимое «извращенцы» или «извращенец», в зависимости от того, о ком шла речь. Про учителя физкультуры она упомянула вскользь, как бы про себя, но я аж подпрыгнул на тахте.
Вот это да! Чёрт возьми, я тоже хочу быть учителем физкультуры! Какой к чёрту пожарник?! Какой геолог?! Только учитель физкультуры! Замечательная профессия! Всё, решено! После окончания школы поступаю в физкультурный!
Для этого нужно всего-навсего записаться в какую-нибудь спортивную секцию, начать по утрам делать зарядку и обливаться холодной водой. Вот прямо с понедельника и начну! Нет, лучше с Нового года! Да, так гораздо надёжнее — это вам любой скажет!
О войне и сиськах
С письменными было покончено, и мы с Надюшкой устроились на маминой тахте с учебниками истории. Не люблю историю! Вот почему каждый раз после одной — максимум двух страниц из этого учебника, на меня нападает сонливость или, как сегодня, в голову лезут совершенно посторонние мысли?
Надюшка тоже заметила, что я сижу, тупо уставившись в одну и ту же страницу уже пять минут, и спросила о причинах. Я ответил ей, что у меня из головы не выходит подвиг лётчика Мересьева. На прошлой неделе я перечитал «Повесть о настоящем человеке» в третий или в четвёртый раз.
Я сказал, что представил себя на его месте. Лежу это я такой на койке полевого госпиталя. Чтобы предотвратить распространение начавшейся гангрены, мне по щиколотки ампутировали обе обмороженные ноги, и я только что отошёл от наркоза. У меня от невыносимой боли текут слёзы и сопли, а в проходе между моей и соседской койками стоит хорошенькая медсестра с классными сиськами и держит наготове шприц с морфием.