Знакомые кота Егора
Шрифт:
Галя, как приехала, Люкса погладила, с Чернышом поиграла. Потом обежала огород, редиску сорвала, в сад заглянула узнать — скоро ли вишни поспеют. В доме пол подмела и помыла. И все рассказывала, рассказывала, как ей в лагере
Тут подошло время кур кормить. Насыпала им Галя зерна, сбежались куры, петух Петя вокруг них похаживает, а воробей не летит, будто и не видит корма. Ну, если бы он где-нибудь был, тогда понятно, а то сидит воробей на скворечнике, прихорашивается, а вниз спорхнуть не хочет.
— Что это, бабушка, воробей наш совсем одичал? Не летит обедать… — спросила Галя.
— Да прилетит, — ответила бабушка, — отвык он от тебя.
А воробей вовсе не отвык и не одичал. Просто обижался на Галю за то, что она не узнала его, когда он прилетал в лагерь. Две минуты обижался воробей, пять минут обижался, а на шестой минуте увидел, что курицы зерно доклевывают, забыл про обиду, и фыр! — слетел со скворечника на землю.
А вот сегодня у бабушки выдался свободный день. На кухне помощница Галя управлялась, можно было и написать письмо. Раскрыла бабушка тетрадку и задумалась, а Галя напевала песенку про знакомую корову и ее теленочка:
Чок, чок, чок, чок — УбежалВот, оказывается, какое красивое имя было у Петровниной коровы — Зорька ее звали. А мы с вами не знали. Да что говорить про нас, если не знал и Люкс со своими друзьями. Для них она была просто знакомая корова.
А теленочка Петровна только вчера назвала Борькой. Тоже неплохое имя. Одна коза Марта, как всегда, осталась недовольной.
Но, как известно, всем не угодишь…
Думала, думала бабушка, а потом принялась не спеша писать.
Рассказала она внукам все домашние новости.
Длинное получилось письмо, а заканчивала его бабушка так:
«Приезжайте в гости — все сами увидите. Вишни у нас спеть начали. С Андреем на рыбалку сходите. Ушастика и Борьку попасете. И кота Егора с собой захватите. Пусть, как в прошлом году, у нас с дедом погостит. Можете даже папу и маму с собой взять. Приезжайте!..»
А что, может быть, и приедут. Лето большое, до осени еще далеко.