Знакомый почерк
Шрифт:
Помолчав, мистер Дей сказал:
— Вы стали немного бледнее. И похудели, кажется.
— Похудеешь.
— А что такое?
— Болел. Печень.
— Рано бы говорить о печени в такие цветущие годы.
— Думаю, ваша малинка сработала.
— Какая малинка?
— Не притворяйтесь. Та малинка, которую ваш подручный бармен Фред мне в бокал подсыпал. В тот раз, когда вы меня сделали борцом против гангстеров.
— Ничего не знаю. Что такое малинка?
— Ну, снотворное. Быстродействующее. Сногсшибательное.
— Сменим
— Верно.
Фастов вел машину осторожно, на малой скорости: отвык от баранки. Наконец ему надоела такая езда, он выбрал глухой переулок, свернул в него и выключил мотор.
— Здесь можно поговорить спокойно. На чем мы остановились?
— «Альбатрос» был в Амстердаме полтора месяца назад.
— А-а, правильно, — с еле уловимой издевкой согласился Фастов. — Но по закону или по принципу достаточного основания, или достаточной причины, или, как там его, забыл, давненько учили…
— По какому закону? — не понял мистер Дей.
Фастов поглядел на него насмешливо: выдает себя за образованного человека, а элементарных вещей не знает.
— Есть такой закон в логике. Он иллюстрируется примером. Рассказать?
— С удовольствием послушаю, если это имеет отношение к нам с вами.
— Имеет. Вам полезно послушать для общего развития. Значит, так. Какой-то король или герцог объезжал свои владения. Каждая крепость должна была приветствовать его пушечным салютом. И вдруг одна крепость молчит. «Позвать коменданта!» Подъезжает комендант. «В чем дело, почему я не слышу салюта?» Комендант отвечает: «На то имеется семнадцать причин, ваше величество». — «Назовите их». — «Во-первых, нет пороха». Король сказал: «Достаточно, остальные можете не перечислять».
— Но какая тут связь? — спросил мистер Дей.
— Я вам тоже мог бы назвать семнадцать причин.
— А если «во-первых»?
— Во-первых, у меня не было с собой денег, которые я вам должен.
— Но вы по крайней мере могли бы прийти или, наконец, позвонить и сказать об этом.
— В таком случае я должен говорить и «во-вторых» и вообще о всех причинах.
— Например?
— Во-вторых, мы стояли в Амстердаме под погрузкой всего сутки. Я старпом. Как я мог отлучиться? Сутки никто из команды, даже коки, глаз не сомкнули, грузились как бешеные. При всем желании ничего у меня не получилось бы. Можете понять?
Мистер Дей недовольно пожевал губами.
— Вас трудно узнать, Юрий Георгиевич. Совсем другой стиль, другой тон.
— Вы меня видели только там, в Амстердаме. Одно дело — обедать в гостях, совсем другое — дома.
Фраза эта прозвучала двусмысленно, однако мистер Дей понять ее двусмысленности не мог: он ведь не знал, что Фастов сидит в тюрьме.
— Это верно. Но теперь деньги при вас?
— Увы, нет.
Мистер Дей как будто оледенел.
— То есть что
— Это значит, мой клиент подвел меня, а я огорчаю вас. И сам, поверьте, огорчен.
— Но объясните же. Какой это клиент — что-то на «швили»?
— На «швили» или на «ов» — не имеет значения. У него были неприятности.
— Были? Следовательно, больше их нет? Правильно я вас понимаю?
— Но и денег пока нет. И я заинтересован их получить не меньше вас.
— Разумеется. Но как же будет обстоять дело дальше?
— Надо немного подождать.
— Но я не могу, я сегодня улетаю отсюда, а через три дня из Москвы.
— Трех дней мало. Боюсь, раньше чем через две недели денег мне не доставят.
— Да-а…
Наступило молчание, которое в подобных ситуациях принято называть неловким. Его нарушил Фастов:
— Слушайте, Скеенс, неужели вы приехали сюда из-за этих денег?
Мистер Дей откликнулся не сразу. Может быть, оттого, что к нему обратились по имени, которым он не пользовался по прибытии в Советский Союз.
— Что? Ну, не только из-за них. Но и деньги ведь немалые — тридцать пять тысяч.
— Давно хотел вас спросить: зачем вам столько? И ведь, наверное, не я один вас снабжаю…
— Видите, какое дело, Юрий Георгиевич… Когда ваши туристы едут к нам, кое-кто из них, полагаю, желает запастись долларами. Не так ли?
— Значит, вы снабжаете советскими деньгами своих туристов?
— Вот именно. Я же вам еще в Амстердаме сказал, что занимаюсь валютными спекуляциями.
— А что это за туристы?
Мистер Дей сердито взглянул на него.
— У вас в машине не спрятан магнитофон?
— А у вас в чемодане?
Мистер Дей раскрыл лежавший у него на коленях чемоданчик, тот самый, с которым он навещал Храмова.
— Хорошо, что напомнили. Я сказал вашей жене, что привез посылку. Вот, возьмите.
В руках у Фастова оказался портативный магнитофон фирмы «Филипс».
— Благодарю, вы меня балуете.
— Хороший механизм, — сказал мистер Дей.
— У меня такой есть.
— Ну, продадите.
Это была пауза, чтобы отвлечься от главной темы, немного передохнуть. Но она не затянулась.
— Так что же мы предпримем, дорогой Юра? — Мистер Дей перешел на фамильярный тон.
— Можно подождать следующего рейса, но это будет очень не скоро.
— Почему?
— «Альбатрос» ставят в док. Ремонт, вероятно, сильно затянется.
— А вас не могут перевести на другой корабль, который ходит за границу?
— Все бывает. Но на это рассчитывать глупо. Можно прождать полгода.
— Это слишком много. — Мистер Дей покачал головой. — Деньги должны быть в обороте.
— Приезжайте еще раз месяца через два, тогда наверняка все будет о’кэй.
Мистер Дей насторожился.
— Два месяца? Вы говорите, два месяца? Только тогда у вас окажутся деньги?