Знамение
Шрифт:
Ноги, как две мощные витые пружины, упруго двигались в такт дыханию. Стальные плиты грудных мышц равномерно поднимались и опускались. Наушники с тяжелым металлом в ушах, кепка и шорты – что ни говори, а в этой жизни был свой кайф! Все тело двигалось легко, словно отлаженный механизм, где все шестеренки смазаны и на своих местах. На коже выступил крупный пот. Следующего противника он раскатает по полу ринга еще быстрее!
Артур
Контрастный душ заставил эту серую жизнь заиграть новыми красками! Его вдруг одолело чувство, что он о чем-то забыл. О чем-то крайне важном для него. Рука сама потянулась к телефону. Среди обилия женских имен в телефонной книге, он не без труда нашел номер Тани. Предчувствие больно сжало сердце. Артур нажал на кнопку вызова.
– Да, это ты, Артур? – почти сразу отозвался грудной женский голос.
– Да, я, а кто же! – горло от чего-то вмиг пересохло.
– Ты можешь подъехать в семнадцатую клиническую? Я встречу на входе.
– Смогу, ясен пень, – брякнул он и удивился той скорости, с которой принял решение.
– Спасибо тебе! Я буду ждать! – голос почти ликовал.
Артур нажал на отбой. Им овладело смешанное чувство: умом он понимал, что ничего не теряет и в целом поступает верно; с другой – интуиция тревожно била в грудь и в голову, путая мысли. Такое с ним случалось, когда он делал поспешные выводы, не имея достаточной информации. Или когда ему грозила опасность…
Махнув рукой, он оделся, вышел из дома, запрыгнул в маршрутку и вскоре был у въезда в больницу. Таня и правда стояла на входе. Увидев его, она энергично помахала рукой.
– Привет! Спасибо что пришел! – она даже улыбалась, хоть и натянуто-печально, и все же ее лицо, глаза стали такими нежными, притягательными.
Артуру до дрожи захотелось взять ее лицо в свои широкие ладони и поцеловать, или хотя бы обнять ее за плечи. Пересилив себя, он приветственно кивнул.
– Я тут номер нашел… Как малой?
– Сегодня – хорошо, – ее губы задрожали, – начал уже говорить. Я рассказала ему, что видела человека, словно сошедшего с его рисунка. Он так обрадовался! Понимаешь?
– Угу. Я бы тоже обрадовался.
– Прости, я понимаю ты занятой человек…
– Так это, с пустыми руками что ли? Надо хоть… А что он любит?
– Ой, ему нравится зефир в шоколаде, а так – бокс, бои всякие там. Он знает все о бойцах в той лиге как ее? Не помню, ой, прости!
Она спрятала лицо в худых руках. Артем заметил, как она похудела за это время. К слову о больных анорексией! Не к добру. Он молча взял ее за плечи своими лапищами так осторожно, как только мог и потянул в сторону магазинов на другой стороне улицы.
Запахи больницы нервировали, заставляя вспоминать болезненные эпизоды из жизни. Артур, нагруженный пакетами, следовал за Татьяной по плохо освещенному коридору. Несколько ламп дневного света мигали вразнобой, создавая тревожную обстановку. Вот и нужная палата на четыре человека. Все койки заняты. Кто спит, кто слушает что-то в наушниках. Дедуля в очках читает серьезный толстый том. Артур пригляделся: «Капитал», Маркса. Серьезно? Здоровяк спотыкнулся на ровном, месте едва не сбив свою спутницу.
Таня подвела его к мальчику, лежащему на койке у окна. Тот, едва увидев женщину закричал:
– Мама! Мамочка!
Здоровяк топтался позади. Таня горячо обняла сына. При первом же взгляде на мальца, можно было понять две вещи: он был очень похож на мать и был очень болен. Худоба, впавшие глаза и замедленная реакция говорили о многом. Парень угасал, и не нужно было быть врачом, чтобы это понимать.
– Смотри, кто пришел! – такой нежности в голосе человека Артур не слышал уже давно. – Это – дядя Артур.
– Здравствуйте… – смущенно захлопал ресницами мальчик.
– Салют! – кивнул здоровяк. – Классная прическа! Как у Ван Дамма.
Женщина ласково пригладила встопорщенные короткие волосы сына. Артур аккуратно поставил пакеты у койки, взял один. Вынул из него сверток:
– Смотри, короче. Это – профессиональные шингарты. Специально для работы на снарядах. Перчатки такие. Точно в таких же выступал и Вовколаков, и Белицкий, и Вернон.
Мальчик с интересом смотрел на блестящие красные перчатки. Таня присела на краешек койки, обняла сына и с улыбкой смотрела на смущенного великана. Максим вдруг вставил:
Конец ознакомительного фрагмента.