Знаменитые Скорпионы
Шрифт:
Окончив школу в 1977 году, Дибров поступил на филологический факультет Ростовского университета, где деканом был его отец. Учился с интересом. С третьего курса стал ездить в стройотряд, где с таким же интересом зашибал деньги, на которые в порядке последовательности купил себе джинсы, магнитофон и часы. Тогда же в течение двух месяцев работал на табачной фабрике, где делал сигареты «Наша марка». Кстати, на время работы проблема покупки сигарет для него не существовала — курил исключительно то, что выпускал.
В 1982 году (Собака — хороший год для Свиньи) Дибров окончил РГУ и в парусиновых штанах, пошитых из желтого техкоттона, каким на вертолетном заводе в Ростове покрывают вертолеты, приехал покорять Москву. Прописки
Вспоминает Д. Дибров: «Помню, зек один с нами на этаже жил — весь искореженный мордовскими морозами, большую часть жизни он просидел в тюрьме; вахтером, кстати, в этом домодедовском общежитии был отставной офицер милиции, который всю жизнь ловил и сажал этого зека. И была у зека самая аккуратная комната, самые чистые кастрюли; и он не пил — только чифирил. И любил он почему-то лишь меня — только мне давал сковородки. Единственное, чем он был плох, — каждый раз по пути с завода после получки он скупал в универмаге все пластинки отечественной эстрады. После чего ставил радиолу на полную мощность, выходил на лестничную клетку и танцевал. «Держи меня!» — вопила Пугачева, и он дотанцовывал все те годы, которые ему не удались, а я пытался сосредоточиться, чтобы дописать заметки в номер…»
Речь идет о заметках, которые Дибров публиковал сначала в одной из подмосковных газет, а затем — в газете «Московский комсомолец», куда ему удалось на короткое время устроиться корреспондентом благодаря помощи Льва Новоженова, который является его астрологическим «родственником» — тоже Скорпион (24 октября), только Собака (1946). Как сказано в гороскопе: «Свинья и Собака глубоко любят друг друга и преданы друг другу. Свинья избавит Собаку от ее беспокойства».
Помимо этого Дибров выступал в качестве банджиста в популярной тогда фолк-группе «Кукуруза». Попал он туда случайно, после того как в 82-м забрали в армию известного кантри-музыканта Андрея Шепелева (он, кстати, учил играть на банджо и Диброва, который до этого несколько лет учился в музыкальной школе по классу фортепиано, на остальных музыкальных инструментах — от аккордеона до пианино — Дмитрия научил играть его отец). В составе «Кукурузы» Дибров выступал в концертах с участием Майи Кристалинской в концертном зале «София», а также в передаче «Говорим по-английски», которая шла по четвертой (учебной) программе ЦТ. Кстати, это было не первое появление Диброва на голубом экране. Впервые он оказался в «ящике» в начале того же «собачьего» 82-го, когда, будучи студентом РГУ, участвовал в съемках передачи «Веселые ребята». В выпуске, посвященном проблемам семьи, он мелькал несколько раз в кадре и даже сказал пару фраз.
Примерно в это же время Дибров первый раз женился. В те годы ходили слухи, что его женой стала дочь Юрия Визбора, что для Диброва это был брак по расчету (прописка-то столичная нужна). Однако ничего общего с действительностью эти слухи не имели. Дибров хотя и знал дочь Визбора, однако это знакомство иначе чем шапочным не назовешь (он видел ее раза два в общих компаниях). На самом деле его первой женой была вполне обыкновенная девушка — дочь инженера и почтальона, которая вскоре родила ему сына. По словам самого Диброва: «Если бы не первая женитьба, возможно, вся моя жизнь сложилась бы по-другому; но мне нужно было содержать семью, и я не смог реализовать свою давнишнюю, жившую с детства мечту — работать в «Комсомольской правде». А ведь я сотрудничал с «Комсомолкой», публиковал в ней подвалы, но этим было не прожить…»
В 1984 году (Крыса) Дибров устроился работать в ТАСС, что для любого человека, тем более провинциала, было верхом счастья. Как написано в гороскопе: «Это хороший год для Свиньи, особенно для такой, которая занята в сфере искусства. Свинья в этом году получит признание и переживет
Сначала он вступил в ряды КПСС, а чуть позже был удостоен медали «За трудовое отличие». Однако мечтой любого тассовца было попасть за границу, но Диброва туда не пускали. Видимо, полное доверие у высоких начальников он еще не завоевал. Сам он объясняет сей факт следующим образом:
«Предложение ехать собкором за границу выгрызалось зубами из вымени ЦК КПСС. За границу ехали люди, имеющие хотя бы отдаленную связь с членами Политбюро. Там была своя система, по которой отбирались лучшие и не лучшие, но потихонечку сотрудничавшие с органами госбезопасности. Нужно было пройти все круги подготовки союзного корреспондента: определенную языковую, творческую, политическую, черт еще знает какую подготовку, и только через несколько лет можно было рассчитывать, что ты вдруг попадешь в круг избранных. Некоторые из моих коллег — тассовцы — сейчас собкоры. Один в Мексике, второй в Корее. Но меня бес попутал…
Я ходил на работу в ТАСС к 9 утра, а возвращался домой в 6. Я жил в пятиэтажке. Я жил нормальной семейной жизнью. Если не считать каких-нибудь загулов с дружками — но только с дружками. Меня приняли в партию, потому что коммунистам нужны были молодые журналисты. Меня готовили к зарубежным поездкам. Все хорошо. И можно было жить так всю-у-у жизнь. И я иногда шел и думал: «А зачем я учился играть на банджо, зачем нужны были «Битлз», зачем я рисовал? Кому это-то было нужно, если все, что нужно сейчас, — вовремя успеть к летучке и не напортачить в заметке «Громыко на аэродроме встречали…». И вот тут надо мной разразился роман (вспомним про прогноз гороскопа. — Ф. Р. ). И эта женщина сказала: «Занимаясь кузнечеством, мало-помалу становишься кузнецом». Она считала, что из меня мог бы выйти отличный фельетонист, но кому это в ТАСС было нужно? Какое там легкое дыхание при письме! Только «Громыко на аэродроме встречали…».
И вот, когда я встретил эту женщину, она научила меня абсолютно всему. Как я теперь понимаю, в юности с ней то же самое произвели достойные мужчины, с кем она была: с известным писателем она приобрела стройность мысли, с высокопоставленным шпионом — неповторимый вкус к качеству. Женщина сказала мне: «Что ты делаешь? Уходи из такой жизни! Закрой глаза и скажи: ЧЕГО ты хочешь?» И я понял — что же я делаю? Я же проституирую: я же не хочу ходить к 9 утра на летучки и писать про Громыко! Я же на большее способен. Как Вероника Долина пишет: «Уйди из-под крыши, ты вырос выше. Ты вырос слишком, уйди же, слышишь!» И я пошел на телевидение. Надо мной смеялись: с твоим акцентом, ты что, телезвездой намереваешься стать?! Но я все равно ушел…
Наше расставание с женой было долгим и мучительным процессом, это было «танго втроем». Со мной что только не делали — чуть ли не в горком по этому поводу вызывали. Все страдания, развод и все более редкие встречи с сыном — все так же отвратительно, как и у всех…» (Вспомним характеристику человека с именем Дмитрий: «Первый брак, как правило, неудачен». — Ф. Р. ).
Уйдя из ТАСС, Дибров пришел на работу в Молодежную редакцию ЦТ. Первое время работал «на подхвате»: дописывал за других сценарии к передачам, выступал в качестве помощника режиссера. И только в 1988 году вместе с режиссером Андреем Столяровым стал снимать авторскую программу «Монтаж». Она быстро стала популярной, о чем сам Дибров однажды высказался так: «Я писал рассказы, делал какие-то передачи — не нравились они людям! И я теперь знаю почему: в них не было любви к этим людям. Все религии учат одному — любить простых людей, которые ездят в метро. Когда мы с Андреем Столяровым стали делать программу «Монтаж», нам вдруг открылся тот промысел божий, который заложен в неправильных чертах, в серых синюшных лицах. И сразу же для меня программа стала гораздо более важной, чем я сам, чем слава…»