Знание - это власть. Часть 3

Леди Селестина

Гарольд сделал себе пометку в уме побольше узнать об Александре и выяснить ее родословную. С этой девчонкой было связано множество тайн. Главная из которых: кто ее родители?

Остальную часть пути до гостиной они провели молча, каждый думал о своем. И вот, когда уже казалось, что неприятности позади, им было суждено столкнутся с директором. Салазар окинул нарушителей правил холодным взглядом, вот только Гарольд в глубине синих глаз заметил удивление.

– Молодые люди, вам как двадцать минут назад полагается быть в своей гостиной, - протянул Основатель.

– Простите,

директор, - Реддл построила виноватое лицо, - мы не рассчитали время и засиделись в библиотеке.

Салазар сделал вид что поверил. Хотя прекрасно знал, что ни о какой библиотеке и речи быть не может. Те появились со стороны Подземелий.

– Можете идти, мисс Реддл. И, надеюсь, в следующий раз вы будете внимательнее. В противном случае, мне придется отнять у вашего факультета очки.

– Конечно, сэр, - последовал ответ.

Кивнув на прощание Гарольду, Александра скрылась за портретом.

– Отец, а ты что здесь делаешь?
– выпалил юноша.

– Навещал Северуса, - последовал ответ.
– И, как вижу, ваш декан прав, говоря, что даже слизеринцы пренебрегают правилами. Печально.

– Мы, правда, увлеклись и не заметили, как прошло время, - заявил Гарольд. Он не испытывал сожаления и стыда за свой поступок. Подумаешь, опоздал, но это же не смертельно.

– Чем же вы таким, позволь узнать, занимались, - насмешливый взгляд.

– Помогал Реддл с трансфигурацией. У неё проблемы с этой дисциплиной, - честно признался парень. Он не видел смысла врать.

– И ты, как истинный слизеринец, решил помочь ей, - ещё одна насмешка.

– А почему бы и нет. Реддл не так уж плоха и она - слизеринка, а мы своих в беде не бросаем. Притом, мне было нетрудно.

По скрытому ходу они добрались до кабинета Салазара. Зайдя внутрь, сам хозяин уселся за столом, а Гарольд присел напротив. Услужливые домовики принесли две чашки чая и корзинку с лакомствами.

На диване лежал любимец Основателя - детеныш василиска. Он был размером всего с метр и имел тёмный окрас. Детеныш, в отличие от своих родителей, не мог убивать взглядом и, как Салазар уверял, не сможет этого сделать ещё лет двадцать. Первые пять лет детёныш василиска растет медленно и в размерах едва превышает три метра. Его укус не ядовит, но может парализовать жертву. Несмотря на это детеныш считался беззащитным и нуждался в опеке. Помимо еды ему требовалось подпитываться магией, поэтому Салазар и держал змееныша возле себя, подкармливая молоком и своей кровью.

Оторвав взгляд от василиска, Гарольд посмотрел на отца. Тот вел себя как обычно, ничем не выказывая своего недовольства. Истинный лорд.

– Пап, тебе не нравится моё общение с Реддл?

– Я не вправе указывать тебе с кем общаться, а с кем - нет. Если ты считаешь мисс Реддл достойной твоего внимания, тогда я не стану препятствовать, - замысловатый ответ. Вроде ничего обидного Салазар не сказал, а на душе у парня появился неприятный осадок. Решив, что не станет зацикливаться над этим, Гарольд перевёл разговор в другое русло.

– Я слышал о том, что случилось с портретом в Гриффиндорской башне.

– Неудивительно, - недовольный взгляд, - гриффиндорцы не способны

держать языки за зубами. Разболтали всей школе, и только ленивый не обсуждает случившееся.

– Говорят, что кто-то проник внутрь и украл что-то у Поттер, - слизеринец вопросительно смотрел на отца, про себя надеясь, что тот не станет утаивать информацию.

Салазару не нужно было читать мысли сына, чтобы узнать, о чем тот думает.

Дети порой бывают слишком любопытными. Наученный на собственном опыте, что утаивание информации от сына ни к чему хорошему не приведёт, Слизерин решил приподнять завесу тайн. Конечно, в разумных пределах.

– Касаемо пропажи не ясно, - осторожный ответ.
– Неизвестно, украли эту вещь или мисс Поттер потеряла её где-то.

– А что за вещь?

Гарольд знал, что это - медальон, и хотел выяснить, скажет ли отец ему правду.

Сам же Основатель терялся в сомнениях, стоит ли говорить сыну все или попридержать информацию до лучших времён. Наконец-то, придя к решению, Слизерин проговорил:

– Медальон, что некогда принадлежал мне, - слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Если сказать, что Гарольд был удивлён, то ничего не сказать - он был шокирован. В голове вертелся один вопрос: как этот медальон попал к Анабель Поттер? Насколько парень знал, Поттеры никак не связаны с родом Слизеринов. Из легенд - они потомки Годрика Гриффиндора.

– А как… - Гарольд и сам не знал, что хотел спросить. Как медальон попал к ней? И зачем кому-то понадобилось его красть?

– Мне самому интересно узнать, как реликвия нашей семьи оказалась в руках Сириуса Блэка, а он подарил её девчонке. У меня есть лишь догадки.

– И?…

– Я закрыл все свои сейфы кроме одного. Посчитав, что кому-то из потомков Слизеринов может понадобиться денежная помощь, я оставил его в свободном пользовании. Предполагаю, что среди всех вещей, там был и мой медальон. И один из потомков присвоил его себе.

– А что у него за свойства?

– Он защищает от мелких проклятий и ядов своего носителя.

– Тогда не удивительно, что Блэк подарил его Поттер.

– Все не так просто, - хмыкнул старший маг.
– Медальон несёт вред всем тем, в жилах которых нет крови Слизеринов. Такая у него защитная система. Он по крупицам высасывает магическую силу, делая мага сквибом и доводит до безумия. Вещица очень опасна в неумелых руках, хоть и кажется безобидной безделушкой.

Гарольд сглотнул, представив себе подобное зрелище.

– Я стал случайным свидетелем размолвки Поттер и Грейнджер, - задумчиво проговорил слизеринец, - Грейнджер была чем-то взволнована и требовала чтобы её подруга обратилась к мадам Помфри. Тогда я не придал этому значению, но сейчас припоминаю, что Поттер выглядела бледной, а ещё жаловалась на кошмары, - о последнем Гарольд узнал от Малфоя. Откуда это известно блондину он так и не спрашивал, но предполагал, что Драко где-то услышал. Малфой по этому поводу подшучивал над Анабель.

– Помфри ничего не смогла бы обнаружить. Это очень тонкая магия, завязана на крови, с подобным ей не приходилось иметь дел. Своим лечением она лишь усугубила бы все.