Знание-сила, 1997 № 04 (838)
Шрифт:
Советский губернатор
В январе 1926 года Георгий Алексеевич Ушаков был назначен «советским губернатором» островов Врангеля и Геральд. Однако, кроме административных дел, он должен был закартировать неведомые острова, провести первичные научно-исследовательские работы.
Прямо сказать, опыта у него было маловато — всего один полевой сезон в экспедиции Владимира Клавдиевича Арсеньева.
Так или иначе, к середине июля подготовка в основном была закончена, и пароход «Ставрополь» под управлением капитана Миловзорова
В Петропавловске к ним добавились еще три человека: известный камчатский охотник Скурихин, его жена и дочка.
А в бухте Провидения пришлось задержаться надолго — заправились углем и водой, погрузили снаряжение, срубы домов и сотню собак, заранее доставленных из Анадыря. Но главное, здесь предстояло набрать добровольцев из эскимосов для постоянного поселения на Врангеле.
Впрочем, самым главным для Ушакова стало знакомство с учителем Павловым, который, можно сказать, возглавил маленькую коммуну на острове.
Иосиф Милонович Павлов был уроженцем Чукотки, детство провел на реке Анадырь, образование получил в Петропавловске и с 1917 года учительствовал в бухте Провидения. Он отлично знал язык и быт эскимосов и чукчей, женился на эскимосской девушке Асенто и без колебаний отправился на остров Врангеля. Однако эскимосы, даже после уговоров Павлова, не хотели ехать на какой-то неведомый остров.
Но тут Ушакову помог, что называется, счастливый случай. Позднее Георгий Алексеевич подробно описал этот решающий для колонии момент.
«В бухте Провидения мне предстояло завербовать несколько эскимосских семей, поэтому я направился на шлюпке к расположенному на берегу поселению.
• Ушаков и Урванцев в палатке
• Охотник С. П. Журавлев
• Вася Ходов в радиорубке
Только я выпрыгнул на землю, как из одной яранги выскочила обнаженная девушка, за ней в таком же виде другая, и они побежали, крича что-то на непонятном мне языке. За ними выскочил немолодой эскимос. В руках его был гарпун, нацеленный на убегавших девушек. Когда он поравнялся со мной, я подставил ему ногу, он упал, зарывшись лицом в песок. Гарпун отлетел в сторону.
Эскимос тут же вскочил, смахнул с лица песок, схватил гарпун и, повернувшись ко мне, занес руку. За плечами у меня висел винчестер, но внутреннее чувство подсказало мне: если я сделаю движение, гарпун вонзится в мою грудь. Наши глаза встретились, я напряг всю свою волю: если эскимос прочтет на моем лице страх — я погиб... Наконец, в пьяных, почти безумных глазах эскимоса появилась какая-то мысль... Он обратился ко мне на ломаном русском языке:
— Ты всегда так делаешь?
— Всегда.
— Может быть, ты хорошо делаешь?
Гарпун начал медленно опускаться, эскимос повернулся и, не говоря ни слова, возвратился в ярангу.
Прошло немного времени, и к кораблю подошла
— Где умилык? — спросил он, поднявшись по трапу.— Я хотел тебя заколоть, потом пошел в ярангу. Там сначала спал, потом думал, много думал, сильно думал. Мне кажется, ты хорошо сделал. Ты говорил, что всегда так делаешь. Поэтому я думаю — ты хороший человек. Эскимосы мне сказали: ты зовешь нас куда-то на остров. Я не знаю, где остров, но хочу с тобой поехать.
Надо пояснить, что слово «умилык» означает в переводе начальник, хозяин, силач.
Мой новый друг Йерок был. оказывается, одним из лучших охотников и прекрасным моряком. Его авторитет среди эскимосов был так велик, что пять эскимосских семей сразу же изъявили согласие переселиться на остров Врангеля. А вскоре будущая колония была полностью укомплектована — шестьдесят человек, из которых девять русских, а остальные — эскимосы».
Остров Врангеля, как известно, заслужил среди мореплавателей славу недоступного, по летом 1926 года «Ставрополь» почти свободно подошел к острову и встал на якорь в бухте Роджерс. Здесь начали строить добротный четырехкомнатный дом для полярной станции и склад, начали ставить яранги.
11 августа летчик Кальвица поднял с косы свой легкий двухместный самолет и пролетел вокруг острова на малой высоте, убедившись, к сожалению, что карты весьма несовершенны. Но место для колонии было действительно выбрано самым лучшим образом.
15 августа «Ставрополь» отправился в обратный путь, а Ушакова по-прежнему продолжала тревожить все та же мысль — что ожидает людей, которых он привез на необитаемый холодный остров.
Георгий Алексеевич скоро убедился, что для организации успешной работы надо расселиться по всему острову. Но уговорить эскимосов было трудно, они уже поверили в умилека, но по-прежнему боялись злого духа Севера.
В конце ноября наступила полярная ночь, и началось худшее, чего так опасался Ушаков,— голод. На складах лежали мука, рис, консервы, но в течение веков эскимосы питались только мясом, и, чтобы сохранить жизнь, было необходимо мясо.
• Дом на острове Домашнем
• Г. А. Ушаков в майском походе
• Палатка после жестокого шторма 10 мая 1931 года
Ушаков, как только позволяла погода, брал карабин, нарты и гнал собак на север, где можно было подстрелить моржа или тюленя.
К лету 1927 года эскимосы убедились, что если все будут по-прежнему жить в бухте Роджерс, то у них опять не будет ни мяса, ни шкур.
Зима 1927—1928 годов была, к счастью, совсем не похожа на предыдущую — промысел был налажен, мяса заготовили достаточно и для людей, и для собак.
В марте 1928 года Ушаков, Павлов и эскимос Анакуля за 42 дня объехали вокруг острова, проведя полноценную съемку береговой линии. Это была первая достоверная карта острова Врангеля!