Знание-сила, 2005 № 06 (936)
Шрифт:
Кредит «самого известного в мире человека после Иисуса Христа» (Ф. Пилгрим): девять детских смертей в возрасте до десяти лет; пять тяжелых, продолжительных раковых заболеваний, приведших к смерти; два самоубийства; скоропостижная смерть в возрасте 40 лет и загадочная смерть юной служанки на 27-м году жизни.
Итого: восемнадцать человек, окружавших Маркса, умерли мучительной, насильственной или преждевременной смертью. Исключение: четверо внуков и внебрачный сын. Исключение: сам Карл, «почивший спокойно и безболезненно» (из письма Энгельса к Фридриху Адольфу Зорге от 15 марта 1883 года). Последний год перед смертью он проводит в приятных переездах, посещая один известный
За его гранитной фигурой виднеются такие же, как он, безликие памятники. Вот юные женские лица с улыбками на лице — дочери Маркса, олицетворения оптимизма, самоотверженности, надежды, Элеонора, Лаура, Дженни.
«Мой милый Фредди, приди, если можешь, сегодня вечером. Мне неприятно просить тебя, но я так одинока и нахожусь в самом ужасном положении: полная развалина — все, до последнего пфеннига — или невероятный публичный позор. Ужасно, хуже, чем я могла себе когда-нибудь представить... Милый, милый Фредди, приди! Мое сердце разбито» (из письма Элеоноры Маркс к сводному брату Фредерику Демуту от 2 сентября 1897 года). Ее семейная жизнь с Эдуардом Эвелингом окажется адом. Отдав мужу — этому отвратительному человеку, как характеризовали его современники, — все «до последнего пфеннига», она примет в 1898 году яд, заботливо купленный супругом. Мучительно трудным будет брак Дженни и Шарля Лонге. Совместным самоубийством завершится семейная жизнь Лауры и Пола Лафаргов.
Вот изваяние строгой, величественной женщины, «спутницы и соратницы», старательной тихони. Чужие, красивые фотографии достойно увековечивают ее жизнь, становятся символом ее незримых миру слез.
«Долгие, долгие годы знаешь только заботы, муки и страх; смерть, болезнь, нищета только и сменяют друг друга, потрясая сердце до самых глубин... И продолжаешь жить с раненым и все еще надеющимся сердцем, пока оно наконец не остановится, и тогда настанет вечный мир» (из писем Женни Маркс к Эрнестине Либкнехт от 19 января 1863 года и Фридриху Адольфу Зорге от 20/21 января 1877 года).
ЖУРНАЛЬНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Александр Грудинкин
Память, где сила твоя?
Осенью 2004 года в Германии была издана книга нидерландского психолога Доуве Драайсмы. Ее название, сам того не подозревая, наверное, произносил каждый из нас: «Почему жизнь проходит быстрее, когда становишься старше?» К выходу этой книги журнал «Spiegel» поместил беседу с пятидесятилетним ученым, преподавателем Гронингенского университета. В самом деле, почему жизнь с какого-то момента начинает мчаться так быстро, что вереница дней сливается в сплошную ленту? А что может сказать по этому поводу ученый, занимающийся именно проблемами памяти? Предлагаем фрагменты этой беседы.
— Когда-то исследователи сравнивали память человека с фотоаппаратом, потом с кинокамерой, а теперь уже и с компьютером, записывающим все на жесткий диск. Какое из этих сравнений наиболее точное?
Драайсма: — У всех этих метафор есть один недостаток: они не учитывают, что человеческая память действует чрезвычайно выборочно. Что отложится в памяти, решает она сама, без моего участия.
— Один писатель
Драайсма: — Метко сказано! Памяти не отдашь приказ. Можно, например, заучивать иностранные слова или формулы, но все они откладываются в семантическом отделе памяти. А вот повседневные воспоминания, личные воспоминания — ими не покомандуешь. Запахи могут заставить вас припомнить что-то; порой как будто из ничего рождается ощущение, что это когда-то один раз уже было. Я часто говорю себе: я хочу удержать это в памяти — и не удается. В памяти остаются какие-то другие вещи, которые мне ой как хотелось бы забыть! Иногда я проснусь часа в четыре утра и не знаю, куда деться от воспоминаний.
— Что нам особенно будоражит память?
Драайсма: — Все, что нас пугает; все, что может нас ранить. Если вы едва не разбились на самолете, воспоминание об этом всякий раз будет всплывать, когда Вы садитесь в самолет. Другой пример — унижения и оскорбления. Они вписаны в нашу память несмываемыми чернилами. Если человека осрамили и высмеяли, он никогда не забудет этот день. Жертву насилия или пыток по той же самой причине будут мучить воспоминания.
— Почему же дурные воспоминания нельзя вытеснить?
Драайсма: — Не забывайте, что память — это орудие эволюции. Воспоминания о пережитом позоре или отравлении пищевыми продуктами остаются в памяти, поскольку это жизненно важно для нас. Или. например, мы необычайно хорошо помним, что у нас есть. Скажем, помним, что в кружке осталось еще немного пива. Мы можем, забывшись, оживленно болтать с друзьями, но уж непременно окликнем кельнера: «Поставьте кружку на место! У нас там еще есть».
— Стало быть, мозг все оценивает, прежде чем запоминает? Но для чего? Неужели наша память так мала, что не может все вместить?
Драайсма: — Нет, у нас достаточно нейронов, чтобы запомнить все. Я думаю, что мозг оценивает и сортирует информацию потому, что все мы... рассказчики.
Фантазия на тему фактов
Опыты, проводившиеся в последние десятилетия, показывают, что наша память скорее напоминает решето. С годами она просеивает факты и оставляет нам шелуху выдуманных воспоминаний.
Влт один из таких опытов. Он был начат еще в 1986 году. Именно тогда, после гибели космического корабля «Челленджер», психологи обратились к ста добровольцам, попросив их вспомнить, что они делали в то утро, когда телевидение передавало репортаж о запуске корабля. Неожиданная трагедия не могла не отложиться в их памяти. Этот факт, словно яркая вспышка, освешал все утро того дня. Казалось, участникам опыта было не трудно ответить письменно на семь вопросов: «1де вы были в то утро? Кто был с вами? Когда вы узнали о случившемся?» и тому подобное.
Через несколько лет, когда они и думать не думали о давней анкете, им повторно предложили ответить нате же вопросы. Результат таков, пишет немецкий психолог Рольф Деген, автор «Лексикона прописных заблуждений психологии» (см. статью А.Волкова в «ЗС», № 11): «Теоретически в анкетах, заполненных каждым из участников опроса, все семь пар ответов, тогдашних и теперешних, могли полностью совпасть. На самом деле, число совпадений в среднем достигало 2,9» Четверть опрошенных, отвечая во второй раз, ошиблись по всем пунктам.