Знание в контексте
Шрифт:
Дело не только в том, что структура рационального обоснования предполагает принятие «нерациональных» ПП, но также и в том, что сама природа ПП, концептов и рационального обоснования предполагает существование реальности, «внешнего мира». Задание ПП эквивалентно заданию некоторой устоявшейся формы жизни (концептуализированной части реальности), философской грамматикой (правилами) которой они являются [112] .
3.5. Проблемы эпистемологического дизъюнктивизма (ЭД)
112
В какой-то мере, как нам представляется, Притчард учитывает сказанное, ссылаясь на позицию Дональда Дэвидсона о природе наших мнений как имеющих тенденцию быть истинными и вводя
В нашей статье, опубликованной в 2014 году, мы указали, что ЭД Притчарда и, в частности, решение скептической проблемы в рамках ЭД, не принимают во внимание витгенштейновскую эпистемологию и, в частности, понятие ПП [2]. Мы указали, что в некоторых случаях ЭД неприменим, в том числе и для решения скептической проблемы.
Парадигматические случаи зрительного восприятия неоднородны. Если в некоторых парадигматических случаях дефитор возможен, так что, поскольку он есть, парадигматический случай перестаёт быть парадигматическим, то в других парадигматических случаях дефитор невозможен. В этих последних случаях мы имеем, на самом деле, дело с грамматическими (логическими, а не эпистемологическими) фактами в смысле философской грамматики Витгенштейна. Соответствующие предложения являются ПП и не могут быть рационально обоснованы. Эпистемологический дизъюнктивизм к ним неприменим, поскольку он апеллирует к фактивным рациональным основаниям. В тех же парадигматических случаях зрительного восприятия, в которых рациональное обоснование возможно, рациональные основания для знания следует понимать не в смысле наличия у них некоей особой фактивной природы, а в смысле их достаточно сильной укоренённости в факте [113] .
113
Таким образом, знание, подразумевающее причинный контакт с фактом, первично, а мнение и рациональные основания для мнения вторичны, а не наоборот.
Укоренённые в реальности рациональные основания суть ПП, которые могут быть эксплицированы в виде не имеющих истинностных значений (поскольку речь идёт о правилах/нормах) пропозициональных установок, о которых говорит Притчард. Укоренённость рациональных оснований – петлевых предложений (правил/норм) в факте делает возможным автоматическое «прагматическое» закрытие эпистемического разрыва между ними и знанием о факте. ЭД – рационализация ex post прагматического закрытия эпистемического разрыва между рациональными основаниями для мнения и фактом/знанием. В случае, когда разрыв закрыт, мнение, что p, оказывается прагматически «успешным», то есть соответствующим своей норме – знанию [114] .
114
Мы принимаем тезис Тимоти Уильямсона, что знание есть норма для утверждения (и мнения).
В той же своей статье 2014 года мы также указывали на необходимость синтеза ЭД с витгенштейновским прагматизмом, на необходимость коррекции первого с точки зрения второго. Последующее развитие эпистемологии подтвердило наш вывод.
3.6. Байскопический подход Притчарда и его критика
Притчард в книге 2016 года разрабатывает подход к скептическому парадоксу о существовании внешнего мира, комбинирующий идеи Витгенштейна о петлевых предложениях (ПП) и эпистемологический дизъюнктивизм (ЭД) [3]. В рамках этого подхода дизъюнктивистский аргумент теряет свою радикальность: уже не утверждается возможность рационального обоснования существования внешнего мира. В то же время подход не допускает никакого компромисса со скептицизмом, как это делает, например, атрибуторный контекстуализм, утверждающий, что в скептическом контексте мы не знаем, что у нас две руки. [115]
115
С точки зрения атрибуторного контекстуализма, принцип замкнутости знания не отвергается, а оказывается неприменимым для случая, когда контекст меняется по ходу рассуждения. Таким образом, неправдоподобное заключение о том, что я (рационально) знаю, что внешний мир существует, с точки зрения скептических стандартов для знания, здесь не возникает. В скептическом контексте, однако, скептическое заключение сохраняется.
Мы проанализировали его байскопический подход [4]. С нашей точки зрения, предложенный объединённый подход, хотя и представлял собой значительный прогресс, являлся чисто эпистемологическим в том смысле, что природа ПП принималась во внимание не полностью, поскольку не анализировалось понятие реальности и не отвергались эксплицитно понятие метафизической реальности и метафизические предпосылки традиционной эпистемологии (как интерналистской, так и экстерналистской). В частности, эпистемологический дизъюнктивизм рассматривался вне связи с метафизикой. Принимая позицию витгенштейновского (в широком смысле) контекстуального реализма, мы пришли к выводу, что дизъюнктивистская компонента в подходе Притчарда является излишней, а сам ЭД может быть подвергнут терапевтическому анализу в рамках философии позднего Витгенштейна. Аналогичный вывод о том, что для решения скептической проблемы достаточно эпистемологии Витгенштейна, был сделан Анализой Колива в 2018 году.
3.6.1 Два эпистемических принципа. Отметим, что в рамках своего байскопического подхода Д. Притчард мотивирует необходимость обращения к эпистемологии ПП несколько иначе, чем мы. ЭД терапии не подвергается, а остаётся независимым от эпистемологии Витгенштейна теоретическим тезисом, позволяющим решать задачи, которые петлевая эпистемология, якобы, неспособна решить. Дело в том, что согласно Притчарду, существуют два независимых друг от друга вида скептического парадокса относительно внешнего мира, основанных на двух независимых и достаточно правдоподобных эпистемических принципах: принципе замкнутости знания и принципе недоопределённости рационального обоснования. Витгенштейновский подход, как полагает Притчард, позволяет разрешить лишь ту версию скептической проблемы, которая основана на принципе замкнутости знания. Для решения другой версии парадокса требуется ЭД.
Два упомянутых эпистемических принципа употребляются в следующем виде:
1). Принцип замкнутости рационального знания (речь идёт именно о «рациональном» (интерналистском) знании в смысле знания, которое имеет доступное рефлексии рациональное обоснование): Если субъект S имеет рациональное знание, что А, и он компетентным образом выводит из А, что В, приходя таким образом к мнению, что В, и сохраняя при этом рациональное знание, что А, то он приобретает рациональное знание, что В.
2). Принцип недоопределённости рационального обоснования: Если субъект S знает, что А и В описывают несовместимые друг с другом сценарии, но у него нет рациональных (в смысле интерналистских, доступных рефлексии) оснований, позволяющих отдать предпочтение сценарию А перед сценарием В, то у него нет рационального (в смысле интерналистски обоснованного) знания, что А.
Принцип замкнутости знания сильнее принципа недоопределённости рационального обоснования, и, соответственно, первая форма парадокса сильнее второй. Избавление от первого вида скептического парадокса ещё не означает избавления от его второго вида.
3.6.2. Два вида скептического парадокса. (1) Скептический парадокс, основанный на принципе замкнутости знания (выше мы уже его формулировали, рассматривая муровское и неомуровское решения скептической проблемы) имеет вид следующих интуитивно правдоподобных, но противоречащих друг другу утверждений.
1. Я не могу рационально знать, что я не мозг-в-баке. (По определению, мозг-в-баке имеет в точности те же мысли, чувства, ощущения и так далее, что и я.)
2. Принцип замкнутости (рационального) знания.
3. Я рационально знаю многое об окружающих нас вещах. Например, я рационально знаю, что сейчас сижу перед компьютером и читаю этот текст.
Противоречие возникает следующим образом: если я это рационально знаю, то в соответствии с принципом замкнутости знания, я могу прийти к рациональному знанию, что я сам (и, в конечном итоге, окружающий меня мир) реально существую, то есть к рациональному знанию, что я не мозг-вбаке. Это противоречит утверждению 1. Скептик принимает утверждение 1 и отвергает утверждение 3. Антискептик – наоборот.