Знания Крови
Шрифт:
— В общем, — я замялся, стараясь не смотреть в глаза собеседнику. — Один парнишка сорвался. Мы держим его на капельнице, но… что если он не сам решился.
— Конкретнее, Нарица, — человек рядом со мной заговорил уже совсем другим голосом. Холодным, заинтересованным. В его руке появилась небольшая серебряная сфера, похожая на бильярдный шар. Этот сувенир он таскал с собой ещё в те годы, когда мы поддерживали постоянный контакт. Не более чем игрушка, которая тем не менее производила впечатление на собеседников.
— Его привезла мать. Живут они
— Какие предположения? — невозмутимо спросил мой собеседник.
— Никаких. Поэтому и написал тебе.
— Правильно сделал, — человек с билборда негромко рассмеялся. — Но я ничем не смогу помочь, если ты не расскажешь подробности. Сколько лет твоему парнишке? Ты ведь знаешь, я не продаю подросткам.
— Никто не продают, но они все равно срываются, — усмехнулся я. — Я просто не знаю как именно работает всё это… сейчас.
— Ну конечно, — человек с билборда улыбнулся, обнажая ровные белые зубы. — Ты вообще не сталкивался с препаратами после Семёна.
Я посмотрел на собеседника, и тот понял всё по моему взгляду. Он кивнул, после чего открыл окно на своей стороне и сам достал пачку сигарет. Я бы хотел сказать, что курил он что-то очень дорогое и статусное, чтобы вы прониклись к нему той же ненавистью, что и я. Но к сожалению, в руке человека с билборда возникла пачка самых обыкновенных, далеко не элитных сигарет. Он закурил от небольшого устройства электронного прикуривателя, и выдохнув струю дыма в окно, ответил:
— Извини, Нарица. Не хотел напоминать.
— Ты напоминаешь самим своим существованием, — пожал плечами я. — Так что расслабься. Что там с новыми препаратами? Можно ли ввести человеку его в вену, так что тот и не заметит?
— Зачем такие сложности? Можно просто подменить ампулу.
— В каком смысле? Кто-то колется во время игры? — я ничего не понимая, потряс головой. — Даже если так, сомневаюсь что пятнадцатилетний — или сколько там ему — пацан, так запросто пускает по вене. Тем более у себя дома.
Человек с билборда вздохнул. Он сделал ещё пару затяжек, не поворачиваясь ко мне, видимо пытаясь собраться с мыслями.
— Препараты изменились. Раньше с их помощью просто уходили, а сейчас… есть таблетки для обострения восприятия, есть ампулы замедляющие время. Внутри игры, конечно же. Есть громадный перечень препаратов, которые работают с мозгом, подключенным к нейрошлему. Хуже того, существуют даже способы лучшей работы со шлемом. Помнишь, раньше были байки о том, что сбрив себе волосы на голове ты повысишь скорость координации?
— Обычные подростковые теории.
— Один мой друг торгует улучшенными шлемами. Они действительно позволяют быстрее получать и обрабатывать сигналы, — человек с билборда улыбнулся. Казалось,
— Я не верю в случайности. Как бы логично и просто они не звучали. Мог кто-то дать парню не ту ампулу? Всегда найдется повод убрать человека, сколько бы лет ему ни было.
— Вера, это не мой профиль, Нарица. К батюшке сходи. У тебя хоть какие-то причины подозревать кого-то в убийстве вообще есть?
Конечно же не было. Я просто хотел, чтобы за всем стоял кто-то настоящий, живой, из мяса и костей. Кто-то, кого можно просто сдать в полицию или подкараулить ночью с арматурой. Но у меня не было никаких поводов подозревать кого бы то ни было. Возможно, с этим мог помочь источник препарата… но я безнадежно отстал от индустрии развлечений, и не знал кто еще в городе — кроме моего собеседника — продает товары такого рода.
— Возможно. Какие формулы популярны у молодежи?
— Я не работаю с подростками, — пожал плечами человек с билборда. — Не знаю, почему ты мне не веришь. Все мои клиенты люди состоятельные. Но формулы…
Он замялся. Автомобиль возил нас по кругу, я уже во второй раз видел знакомые магазины с выцветшими вывесками и многоэтажные дома, годами не видевшие ремонта.
— Можно просто усилить ощущения, это целый ряд препаратов. От дорогих, до тех что можно приготовить самому, — он посмотрел на меня, явно желая увидеть какую-то реакцию. Мне хотелось врезать ему по фальшивому лицу, но я сдержался. Препарат, который лежал у меня в столе был дорогим, выписанным из какой-то подпольной московской лаборатории. Тот, что мы использовали тогда — мы сделали сами, по рецепту составленным моим собеседником.
Постарался как можно более спокойно кивнуть, мол, помню, всё помню. Всё что хотел забыть. Человек с билборда продолжил.
— Есть те, кто ускоряют твой разум. Что-то вроде допинга. Лучше реагируешь, осознаешь ситуацию, принимаешь решения. Есть и те, что практически полностью погружают в игру. Аналог срыва, но с возвратом. Действуют часов шесть, самые тяжелые девять. Потом выныриваешь, но никакие сигналы из внешнего мира при этом до тебя не доходят.
— Последние два тоже можно смешать дома?
— Только в очень богатом доме, — мой собеседник не прекращал улыбаться. — Нет, если серьезно, такие компоненты уже в аптеке не достать, даже с рецептом. Это уже только через меня.
— Но ты не работаешь с подростками.
— Вот именно. Надеюсь не попросишь дать контакты тех, кто торгует? — человек с билборда по-прежнему улыбался, но взгляд его был серьезным. Он смотрел на меня испытующе, оценивающе. Он смотрел на меня как доктор смотрит на умалишенного, который внезапно начал проявлять признаки здравомыслия.