Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции.
Шрифт:
Человек вполне способен следовать подобному курсу обучения, но решение каждый должен принимать за себя сам. Однако он может также и вовсе не начинать, или пройти только часть пути и бросить, или же смешать этот путь с другими системами, цитатами или учениями. Дисциплина, которая от него потребуется, вполне ему под силу, и никто, кроме него самого, не сможет взять на себя подобную ответственность — что бы ни сулил ему с целью обмана или из иных соображений кто-то еще.
* * *
Обратите внимание на то, что в вышеприведенном утверждении слово «человек» используется в значении «мужчина или женщина» так же, как и часто используемое слово
Если, однако, мы обратим внимание на ассоциации, связанные с другим словом, также встречающимся выше, а именно «эзотерический», то осознаем, что данный термин обычно употребляется в таком общем смысле, как «любое скрытое знание, все внутреннее, тайное, таинственное, преподаваемое немногим избранным». Тем не менее для тех, кто знаком с тайными знаниями, техническое значение вышеупомянутого термина — «знание, так или иначе скрытое от людей, которое ведет к окончательному пониманию человека человеком».
И, конечно, как только кто-то обретает подобное знание, оно по тому же принципу перестает быть «эзотерическим» для него или нее.
Человек, как правило, полагает, что интеллект — это нечто согласованное, последовательное. Мышление, думает он, различается не по качеству, а по интенсивности. На самом же деле существуют бесконечные градации качества и восприимчивости самого интеллекта. Схоласт упивается гипертрофией интеллекта, подобно человеку, который накачивает свои бицепсы просто потому, что у него есть мускулы и он считает, что должен упражнять их до абсолютного предела. Мысль гораздо более эффективна и возвышенна, чем ее представляют подобные люди. Суфий — это тот, кто узнал гармонию и возможности мысли; он подобен атлету, осознавшему гармонию и завершенность тела, в отличие от человека, который обнаружил кое-какие возможности бицепсов и стал одержим этим фактором. Для суфия ученый так же несуразен, как человек с бицепсами, доведенными с помощью упражнений до крайних размеров — для обычного пристального взгляда.
Всегда наступает такое время, когда обучающие материалы, первоначально предназначенные для того, чтобы направить внимание определенных людей на специфическую цель, начинают принимать как «евангелие» и, с помощью упрощения, доводят до полной бесполезности или истолковывают поверхностно.
Примером последнего является современная трактовка действий Диогена, когда он с лампой бродил средь бела дня в поисках честного человека.
Люди думают, что он таким образом показывал, как редки честные люди. На самом же деле данная процедура служит очевидным примером того, как внимание может быть направлено на все аспекты данного вопроса — и как редко встречаются честные люди, и как их можно найти, — с привлечением всего с этим связанного.
Мысль и вера лежат в сфере интересов собственности.
Из-за того, что вера не похожа, скажем, на участок земли или владение, самые разные люди не способны осознать, что происходит в их внутреннем мире.
Все человеческие системы обмениваются двумя видами собственности: материальной и ментальной.
Люди, не обладающие собственностью, поддаются идеологическому внушению с большей легкостью: то есть они скорее примут мысль, напоминающую что-то вещественное.
Люди, у которых так много собственности,
Когда человек говорит: «Моя вера — самое ценное, что у меня есть», он невольно с научной точностью описывает свое состояние.
Когда ученый упоминает о «своей области», он говорит о личной альтернативе физическому обладанию собственностью.
Вот почему человеку удобно внушать: он не просто беспомощный получатель идей или жертва внедренных маний, он партнер в сделке. Некто говорит ему: «У меня кое-что есть, предлагаю это тебе».
Как в случае с аллергией на применяемые внутрь вещества, существует и врожденная отрицательная реакция на мысли. Обычно же человек не чувствует разницы между питательной мыслью и мыслью, манипулирующей им.
И все-таки некоторые мысли развивают его, тогда как другие лишь порабощают.
Любой сможет изучать это в повседневной жизни, как только научится обращать свой взгляд на то, что действительно происходит, а не только на ярлыки, которые на все навешаны.
Когда вы общаетесь посредством слов и пользуетесь при этом архаичной терминологией, вы опускаете мышление вашей аудитории до уровня никчемности.
Если люди жаждут употребления определенных формул, это лишь симптом их состояния и вовсе не обязательно указывает на какую-либо потребность.
В известных случаях лучше не произносить «жизнь вечная». Сегодня у этих слов весьма обманчивый имидж. С гораздо большим успехом можно было бы сослаться на «Проект бесконечного увеличения человеческого долголетия».
Но и это можно сократить до ПБУЧД.
Есть недуг, который и в самом деле является наихудшим.
Эта болезнь заставляет вас считать, что не вы, а другие страдают чем-то, вы же совершенно здоровы.
Вялотекущая форма данного недуга позволяет допустить, что, возможно, и у вас наблюдаются симптомы аналогичного заболевания, но при этом вы уверены, что у других они присутствуют в более серьезной форме.
«Смысл жизни» может быть найден, только если область нашего изучения включает в себя и так называемую «бессмыслицу». Люди, разумеется, не изучают подобные вещи, и тем самым прилагаемые усилия остаются незавершенными.
Незавершенное усилие приводит к несовершенным результатам. Одна из целей обучающей организации состоит в том, чтобы каждая уместная и существенная форма изучения была задействована.
Люди говорят о праве знать то или другое. Они подразумевают, что некая часть информации, которую они могли или должны были бы знать, от них утаивается или они лишены возможности самостоятельно докопаться до тайны.
Суфийская деятельность является, пожалуй, самой мощной опорой этого ПРАВА ЗНАТЬ. У вас есть не только право знать все о себе, но и право знать, что удерживает вас от знания. Например, предубеждения и устоявшиеся мнения о самых разных вещах мешают людям знать, побуждая думать, что в данном случае и вовсе нет ничего такого, что нужно знать, а если даже и есть, то оно того не стоит. Право на знание должно включать в себя и право узнать, что существуют такие вещи, которые обязательно нужно знать.