Знающий не говорит. Тетралогия
Шрифт:
Чуть поодаль от ощетинившихся копьями и мечами полуголых тангаров, притаившегося за фургоном Аннупарда Шого в обнимку с секирой и целящегося из сийгинова лука Мэда Малагана расположился дракон. Самый настоящий дракон, возлежавший на пригорке, с которого недавно командовал помывкой сородичей Анарсон. Дракон был весь целиком обсидианово-черный с изумительным по красоте ультрамариновым отливом. Он равнодушно взирал на двуногих существ, приготовившихся к скорой смерти, своими маслянистыми изумрудными глазами, в которые так и тянуло посмотреть и чего делать не
– Слезай, мастер Роканд, – одними губами прошелестел Альс и присел, чтобы спустить на землю маленького проводника.
При этом эльф старался не отрывать глаз от сине-стальных когтей, вонзенных в почву, каждый из которых был длиннее руки взрослого мужчины.
– Какой он… красивый, – завороженно шептал проводник.
– Только не смотрите дракону в глаза! – предупредил Альс.
Взгляд Крылатых Вечных завораживает, затягивает в свои волшебные пучины, лишает воли, памяти и разума. И нет никакого способа спастись от могущественной магии драконов. Во всяком случае, двуногие волшебники так и не придумали действенного контрзаклинания, как ни старались уже который век.
– Я же говорил, что это были драконы… – совершенно несвоевременно возрадовался Яримраэн, которому в смертельной опасности отказывало всякое чувство самосохранения.
– Заткнись, Яр, – рявкнул Ириен, не оглядываясь.
Откровенно говоря, ему совсем не хотелось умирать, тем более сейчас. Эльф вздохнул и направился в сторону дракона. Вовсе не оттого, что был настолько бесстрашным. Просто дракон не будет разговаривать сразу со всеми, а если до сих пор все они не сожраны вместе с лошадьми, значит, дракон пришел говорить. Драконы говорят только на Подлинном языке Творения – лонгиире, а его знал только Ириен. Все проще простого. Надо только заставить себя подойти к исполинскому могучему Крылатому и при этом постараться громко зубами не стучать. И ни в коем случае не наложить в штаны от утробного безотчетного ужаса.
– НЕ БОЙСЯ. Я ПРИШЕЛ С МИРОМ, – прогрохотало в голове Ириена горным обвалом.
Драконья глотка не приспособлена для словесного общения. Крылатым это ни к чему. Они общаются мысленно.
– Тише!!!
Оглушенный эльф присел, зажимая уши. Казалось, еще чуть-чуть, и его глаза вытекут из глазниц от давления, созданного сознанием дракона. Тут сложно было оценить забавную сторону ситуации. Ведь если переводить буквально и дословно, то фраза дракона звучала: «Не беги. Я сыт».
Несколько смыслов лонгиира замысловато перетекали один в другой в зависимости от интонации, громкости и модуляций, и при желании любое произнесенное слово могло трактоваться с точностью до наоборот.
– Я ХОЧУ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ. (Слушай мой голос.) ПОДОЙДИ БЛИЖЕ. (Ты маленького роста.)
Теперь голос звучал уже вполне терпимо. От его мощи перед глазами не плыли огненные круги и не подкашивались ноги в коленях. Ириен медленно подошел ближе, оказавшись в прямой досягаемости зубастой пасти. Теперь он мог видеть каждую чешуйку на морде чудовища. Одни были размером с добрый ростовой щит, другие – чуть
– Что тебе надо? (Ты возьмешь? Что?)
Говорить на языке Творения, как на общем-адди, было непривычно и неудобно. Язык у Альса еле ворочался, выталкивая каждое слово, словно ком песка.
– ТЫ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ ПРАВДУ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПОЙДЕШЬ ДАЛЬШЕ. (Знание уже свершенного – залог окончания пути.)
– Какую правду? (Кто свершил?)
Альс готов был присягнуть, что летучий змей растянул бронированные губы в усмешке.
– ОНИ НЕ КАРАЛИ. (С крыльями не упадешь.) ОНИ СПАСЛИ. (Крылья возносят.)
– Они? Боги? (Отворившие?)
«Если беседа затянется, я просто умру», – думал Ириен, пытаясь не обращать внимания на вкус крови во рту и нарастающий гул в ушах. Находиться рядом с Вечным Крылатым было невыносимо. От осознания своего убожества, ничтожности и бессилия, от его несокрушимости и величия.
– БОГИ НИКОГДА НЕ КАРАЮТ, А ЛИШЬ МИЛУЮТ. (Отворившие не бросают, а дают крылья.) ОНИ ДАРОВАЛИ ВАМ НОВУЮ СИЛУ (чтобы подняться так высоко), ЧТОБЫ ВЫ ЖИЛИ И БЫЛИ СВОБОДНЫ (где летают) ВСЕ (только смертные).
Сказав это, дракон с кошачьей грацией приблизил свою морду почти вплотную к лицу эльфа, обдавая его терпким облаком сухого жара своего дыхания. И Альс не смог, ну просто не смог удержаться от неудержимого желания отразиться в вертикальных черных зрачках, которые были так близко. И сделал то, чего делать нельзя, – посмотрел в глаза дракону.
– КОГДА ПРИДЕТ ВРЕМЯ, ТЫ БУДЕШЬ ПОМНИТЬ МОИ СЛОВА (В тот день память не даст ошибиться), – ураганом взревел драконий глас под черепом.
Вечный Крылатый смежил веки очень и очень своевременно, не дав скатиться в их бездонный мрак. А затем отодвинулся от своего крошечного собеседника, встал на лапы и распростер огромные, абсолютно черные крылья, не прилагая ни малейшего усилия, подпрыгнул и взлетел. От могучих взмахов поднялся сбивающий с ног ветер. Альс и остальные путешественники кубарем покатились по земле, заметались испуганные кони, с фургонов срывало покрытие. Стоянка стала похожа на место побоища. А дракон сделал прощальный круг над Проклятой долиной, поднялся в восходящих воздушных потоках выше и стремительно ушел вертикально вверх, моментально исчезнув из виду.
«Значит, не сейчас и не здесь», – стало последней мыслью Ириена Альса, прежде чем он закрыл глаза и позволил себе отключиться. Честно предоставив соратникам тащить свое обездвиженное тело, ловить разбежавшуюся в разные стороны скотину и всячески восстанавливать порядок среди людей и нелюдей, только что увидавших больше, чем остальным смертным удается и за дюжину перерождений.
Золотым осенним листом кружил он из густоты высокой кроны навстречу прохладной земле, зная, что станет ее неотъемлемой частью, растворится в ее безмерной щедрости и по весне снова вольется в круговорот сущего.