Знающий не говорит. Тетралогия

Астахова Людмила Викторовна

В свете дня никто не замечает паутины на позолоте, тления бархатных штор, проплешин на редчайших коврах. А ночью… Ночью по узким и широким лестницам Каннелоя в обнимку ходят пьяная удаль и расчетливая смерть, тайное бесчестье и показная отвага. Меж тихими покоями пестрыми птицами порхают любовные стишки, доносы и послания анонимных «доброжелателей». И тоненькие ручейки чеканного золота и серебра перетекают из одного кармана в другой, вливаясь в неиссякаемый океан подкупов, долгов, взяток и авансов.

По сути дела, огромный многоярусный дворец всемогущих властителей самого большого королевства обитаемого мира никогда не спит. Он притворяется спящим, как могучий хищник, изображающий

сладкую дрему в гуще трав, среди которых пасется тучное стадо антилоп. И обитатели этого дворца тоже не рискуют безмятежно почивать в самый глухой час ночи. Так, дремлют одним глазом, не забывая другим, полуприкрытым, оглядываться кругом, отмечая самые незначительные изменения в окружении, способные повлиять на их существование и, самое главное, положение. Если кто-то наивно полагает, что человеку, сидящему на троне в алмазном венце, неведомы бессонные ночи, тот глубоко и опасно заблуждается. Он-то как раз и есть самый бдительный страж, самый внимательный наблюдатель, ибо власть его, в отличие от сказочных сокровищ драконов, нуждается в неусыпном внимании.

Алмазный венец давит на виски, от долгого сидения в холодном тронном зале ломит поясницу, и прелести придворных красавиц надоели до рези в глазах. Вот и не спит его величество Хальдар Игергардский, далекий потомок королевы Ильимани. Не греет его теплый бок королевы, не влечет сочное и юное тело Последнего Увлечения. Тем более что Увлечение терпеливо ждет в своей широкой кровати, когда повелитель возжаждет вкусить сокровенных тайн. Хотя для Хальдара с тринадцати лет не существует никаких тайн, ни сокровенных, ни откровенных, и стоит ему только пожелать… Чего ж пожелать-то? Вот именно! Оттого и вертится его величество на атласах и лебяжьем пуху, что все желания исполнены. Исконный враг королевства – злополучный Оньгъен зализывает раны, недавний заговор успешно раскрыт и головы заговорщиков венчают собой пики на стенах замка, супружеский долг успешно исполнен при взаимном удовольствии высоких сторон, что, возможно, приведет к пополнению и без того изрядного количества наследников. А следовательно, за судьбы династии переживать нет необходимости. И все равно сон не идет, хоть убейся. Навязчивая мысль, будто злая весенняя муха, вьется внутри черепа. А еще говорят, что утро вечера мудренее. Ничего подобного. Ночь – вот царица всех раздумий.

И, не в силах более оставаться в постели, его величество откидывает расшитый серебряными корабликами полог и осторожно ищет среди густого ворса ковра домашние туфли, шепча при этом себе под нос такие словеса, которых постеснялся бы и старый подметальщик из пригорода Орфиранга. Коварный сквозняк бессовестно хватает короля за ляжки, забираясь под ночную сорочку, и стеганый халат с меховой оторочкой не преграда его ледяным пальцам. Впрочем, королю есть чем похвалиться. Фигура у него прекрасная, без малейшего намека на жирное пузо. На диво строен игергардский владыка, подтянут и мускулист, словно юноша, чего об остальных монархах не скажешь. Кулинарное изобилие и пренебрежение воинскими упражнениями обычно быстро превращают венценосных особ в подобие откормленных на убой свиней с пятью подбородками и объемистыми животами.

Но его величество уже не замечает таких мелочей, как сквозняки, перекошенные рожи личных телохранителей, шелест заспанных голосов и плотные облака перегара, витающие в приемной. Пусть утром придворные ломают себе головы над ночными прогулками монарха, пусть строят всевозможные догадки, пусть, в конце концов, подумают о чем-то кроме взаимных пакостей. В одном лишь уверен Хальдар Игергардский: ни одно из слов, которые он скажет в темном будуаре, не дойдет до посторонних ушей, ибо

во всем мире только обитательнице этого будуара он может всецело доверить свои мысли. Средь всевозможных невзгод и треволнений царствования, среди толп льстецов, лжецов, предателей, недоброжелателей и откровенных завистников, продажной любви и фальшивой дружбы у короля остался единственный островок безопасности – его мать.

Разумеется, вдовствующая королева Миариль полуночничает наедине с книгой, предпочитая гнусавому чтению фрейлин собственные зоркие глаза медового цвета. Сидящая в высоких подушках женщина с седыми косами вот уже почти полстолетия воплощает собой королевское достоинство, и в каждом ее тоненьком пальчике, к которым почтительно прикасаются губы Хальдара, больше величия, чем в дюжине иных королей. Она еще не стара, а в полумраке будуара выглядит ровесницей собственного сына. Но старость уже подкралась к ней, уже истончила кожу на шее и добавила сеточку мелких морщинок под глазами. И пусть разливаются в приторной лести сладкоголосые придворные кавалеры, перед самой собой королева Миариль всегда честна и беспристрастна.

– Что ты читаешь? Неужели снова «Плоды обмана»?

– А почему бы и нет? Поверь мне, старые дипломаты знали толк в высокой политике.

Голос у вдовствующей королевы, как нежная флейта в осеннем саду. Нынешние высокородные леди пищат и чирикают, как сорные птицы. Она закрывает книгу, чье название гласит: «Легенды и предания в переложении на современный язык». Вот, значит, как?!

– Меня тревожит поведение Тианды, – говорит король, присаживаясь на низкий стульчик возле кровати матери.

Меньше всего он в этот миг напоминает самого могущественного монарха континента. Просто уставший от забот мужчина средних лет, чей высокий лоб бороздят глубокими морщинами все новые и новые тревоги. Короли они ведь тоже люди.

– Ты меня радуешь, Дэрьи. Это с первого взгляда Тианда кажется бестолковой теткой, помешанной на собственной внешности. Однако амбиции у нее обратно пропорциональны низкорослости. Я убеждена, эта неблагодарная девчонка доставит нам немало неприятностей.

– Ты советуешь доверять словам оллавернского легата, матушка?

– А разве его утверждения не подкрепляются докладами нашего посла в Яттмуре и сведениями Далмэди? Да и не в интересах Хозяина Сфер обманывать Игергард. Хотя…

Миариль делает многозначительную паузу, одну из тех, на которые она всегда была большая мастерица. Пушистый кончик косы кружится вокруг красивых губ. Ни дать ни взять молоденькая принцесса-кокетка.

– Хотя?..

Выдержав положенное время, королева продолжает, как ни в чем не бывало:

– Оллавернские магистры никогда не делают ничего просто так. И на этот раз, по моему скромному разумению, они стравливают между собой всех, кого только можно стравить. Тебя и Тианду, жрецов Старых богов и адептов Церкви. Скоро все земли от Вейсского моря до склонов Ши-о-Натай будут похожи на кипящий котел с плотно закрытой крышкой.

– Скоро?

– Будущим летом. В крайнем случае осенью, – невозмутимо ответствует Миариль.

Глаза у короля стремительно лезут на лоб. Такой точности и уверенности он от матери не ожидал.

– Ты веришь в сказки про Белую Королеву? – спрашивает он, кивая на отложенную книгу, зловеще поблескивающую серебряными вставками переплета. – И Хозяин Сфер тоже верит?

На фоне недавней кровавой войны с Оньгъеном, жестоких изысков дипломатических интриг и нескончаемых споров среди богословов, тысячелетней давности история с вечной местью и воплощенными проклятиями кажется ему чересчур страшной, чтобы быть правдой. Такими страстями только юных барышень пугать.