Зодчие Москвы XV - XIX вв.
Шрифт:
Когда обнаружилось, что модерн исторически исчерпал себя, новаторы 1920-х годов увидели в нем примерно те же недостатки, какие в свое время сторонники первого находили в эклектике. Несамостоятельность и подражательность ассоциировалась у противников эклектики с тем, что ее сторонникам казалось несомненным достоинством и признаком творческого подхода, — с сознательным стремлением опереться на традиции всего мирового наследия архитектуры.
Характерной чертой эклектики является ретроспективизм, непосредственное использование архитектурных форм прошлого в качестве одного из основных средств художественной выразительности. Но в этом отношении эклектика принципиально не отличалась от других стилей нового времени. Напомним, что программа новаторов Ренессанса заключала в себе призыв возвратиться назад к античности. Новое рождается под знаком обновления и переосмысления традиций далекого
Таким образом, эклектика сохраняет присущий и всем предшествующим стилям, в том числе и классицизму, принцип стилеобразования. Существо его в том, что в отличие от средневекового (в том числе и древнерусского) зодчества, где конструктивные и утилитарные формы, соответствующим образом переосмысленные, являются одновременно и формами художественными, в зодчестве нового времени высшая мера прекрасного отождествляется с практически бесполезным. Оно-то и материализуется в специальной системе стилевых форм, не имеющих иного назначения, кроме идейно-эстетического. Эти формы заимствуются из прошлого. Вплоть до эклектики вершина прекрасного в архитектуре отождествляется с ордером. Вплоть до эклектики бытует отношение к ордеру как вечной, значимой для всех времен и народов художественной норме. Ордерное направление, если можно так выразиться, сохраняет до прихода эклектики доминирующее место в системе стиля.
Во второй трети XIX века установившейся иерархии приходит конец. В эклектике нормой становится прямо противоположное качество — признание равного значения за всеми историческими стилями прошлого как источником нового творчества. Представители эклектики усматривали в классицизме только негативные качества — подражательность, несовременность, несоответствие особенностям места и времени. Эстетический критерий эклектики в тяготении к качествам, прямо противоположным классицизму: неповторимости и новизне, контрастности, живописности — словом, всему, что обеспечивает желаемое многообразие.
Поэтому особенностью эклектики, отличающей ее от предшествующих стилей, следует считать не использование форм архитектуры прошлого, а присущую только ей специфику их использования. Таким специфическим качеством является неприятие прежней иерархичности в отношении к наследию и признание равного значения за всеми источниками.
Эклектика является самостоятельным стилем именно потому, что, несмотря на разнохарактерность стилеобразующих форм, обладает устойчивой системой приемов их гармонизации. Строгости и простоте классицизма в эклектике противостоят усложненность и живописность, крупной форме — измельченность, строгой субординации и иерархии главного и второстепенного — равнозначность, равномерность распределения акцентов на плоскости и в пространстве, равномерность ритмов и относительная невыраженность симметрично-осевой композиции.
Во второй трети XIX века, в первый период эклектики, появляются новые типы зданий — вокзалы, пассажи, музеи. Больше сооружается общественных зданий массового назначения, в частности появляются первые учебные заведения для мещанского сословия — торговцев, мелких ремесленников и т. д. (мещанские училища). Все большее внимание начинают уделять ансамблям массовой застройки, принципы организации которых распространяются и на главный для классицизма объект ансамблевого строительства — застройку площадей. Основа единства ансамблей в эклектике — не подчинение главному второстепенного, а равенство составляющих элементов, т. е. принцип, в классицизме получивший распространение в организации улиц и в жилых домах мещанства и купечества. Не случайно главные градостроительные объекты эклектики — улица и город в целом. Во второй трети XIX века заметно расширяется география подлежащих ансамблевой застройке объектов, становится более демократичным их назначение. Обновляется и получает дальнейшее развитие система зрительно связанных
Из наиболее типичных для первого периода эклектики мастеров, работавших в Москве, можно назвать в первую очередь Константина Андреевича Тона и Михаила Доримедонтовича Быковского. Ими, естественно, не исчерпывается ни перечень архитекторов, работавших в то время в Москве, ни даже круг выдающихся мастеров. Дело в том, что в их творчестве, в их эстетических воззрениях и спроектированных ими объектах черты времени выразились наиболее ярко и определенно.
Тон и Быковский были учениками замечательных мастеров ампира: первый — А. Н. Воронихина, второй — Д. И. Жилярди. Годы их учения совпали со временем высшего расцвета этого стиля. Но оба архитектора опираются на второстепенные и в определенной степени противоречащие господствующему направлению тенденции в творчестве своих учителей и современников. Возьмем, к примеру, А. Н. Воронихина — учителя К. А. Тона. В его творчестве раньше, чем в работах кого бы то ни было из петербургских архитекторов, обнаруживаются новые, несвойственные классицизму поиски; получив полное развитие, именно они привели к победе новый архитектурный стиль — эклектику.
Вспомним проекты храма Христа Спасителя для Москвы, разработанные Воронихиным. Некоторые из вариантов выполнены в необычных формах, соединяющих элементы классической и древнерусской архитектуры, а по объемно-пространственной композиции напоминают знаменитый московский собор Василия Блаженного. Любопытно, что, желая подчеркнуть национальную принадлежность Татарского подворья, Воронихин проектирует это здание в формах восточной архитектуры и использует в качестве образца композицию мусульманских мечетей. Эти проекты Воронихина важны для понимания поисков Тона. Они фиксируют начало перелома в отношении к содержательности архитектурной формы и к ней самой.
В первой четверти XIX века новые тенденции обнаруживаются исподволь, эпизодически. Война 1812 г., вызвавшая подъем национального самосознания, одновременно способствовала закреплению идей и форм, в общем свойственных XVIII веку и выражавшихся средствами ордерной классической архитектуры.
Грань, отделяющая романтические веяния в архитектуре рубежа XVIII–XIX веков от «русского» или «готического» стиля как направления эклектики, определяется следующим. В системе архитектуры классицизма оба направления в полном соответствии с господствующими нормами занимают, как уже говорилось, подчиненное место; тем более что «готическая» архитектура — собирательный термин для людей XVIII века — это средневековая архитектура вообще, в том числе и русская; воссоздание ее исторически конкретных форм не входило в задачу архитектора. Осознанное стремление к национальной неповторимости становится фактом в русской архитектуре лишь во второй трети XIX века, хотя первые ростки подобной тенденции заметны уже в 1810-е годы — в творчестве А. Н. Бакарева и А. И. Мироновского в Москве, А. Н. Воронихина в Петербурге, К. И. Росси, жившего и работавшего в 1809–1815 гг. в Москве.
Константин Тон в глазах многих людей того времени был архитектором, которому принадлежала честь возрождения национального начала в архитектуре. С другой стороны, редкое единодушие в оценке его творчества проявили представители неофициальной, радикально мыслящей России, которые отвергали творчество Тона исключительно из идейных соображений. Они выступали не против «русского» стиля, а против определенных форм выражения народности и национальности в архитектуре и, главное, против социально-политического содержания, ассоциирующегося с этими формами. Достаточно назвать среди них имена первого создателя проекта храма Христа Спасителя А. Л. Витберга, революционного демократа А. И. Герцена, поэта Т. Г. Шевченко, великого художника Александра Иванова, наконец, замечательного русского критика второй половины XIX века В. В. Стасова и других.
Второй период в развитии эклектики совпадает в России со временем реформ, важнейшей из которых была отмена крепостного права. Процесс переосмысления и обновления древнерусского наследия не теряет былой интенсивности, но приобретает новые формы. Храмовое строительство хотя по-прежнему ведется широко, но по своему значению отодвигается на задний план. Применявшиеся раньше преимущественно в культовом строительстве формы древнерусского зодчества широко входят в практику гражданской архитектуры. В частности, в пореформенные десятилетия был осуществлен уникальный в своем роде опыт реконструкции исторического центра древней столицы в формах национального, древнерусского зодчества.