Зодиак Улитки
Шрифт:
Феликс не заметил, как сдвинулся на самый край стула, жадно вслушиваясь в каждое слово. Внутри от напряжения, казалось, звенела натянутая струна. Он понимал, что значат эти слова про исцеление.
– Значит, Муругана и Юле сможет помочь?
Словно ожидая этого вопроса, Лопатыч плавно кивнул и сказал:
– Конечно. Николай Николаевич сегодня поедет в клинику Муруганы, езжай и ты вместе с ним. Все знают о вашей дружбе с Юлей. Ей будет приятно, да и поддержка не помешает.
– Директор и так меня с собой берёт. Мы полчаса назад договорились.
– Вот и хорошо, Феликс. Муругана потрясающая женщина, ты сам в этом убедишься, когда познакомишься поближе. И если она о чём-то попросит тебя, мой тебе совет – не отказывай. Она сможет тебя отблагодарить. А если откажешься… Ты парень умный, думаю, и сам всё прекрасно понимаешь.
Таких слов от Лопатыча Феликс явно не ожидал.
– А о чём она меня может попросить? – с кривой усмешкой спросил он, а в памяти сразу же всплыла сцена из фильма «Кавказская пленница», в которой главного героя обещают зарезать, если он откажется помогать друзьям жениха выкрасть невесту. – В наёмные киллеры я не пойду.
– Да, перестань, Наитин, какие киллеры, – бригадир махнул ладонью. – Когда она с тобой поговорит, сам поймёшь, насколько она уникальный…
Лопатыч замолк, явно из опасения оговориться или выдать лишнюю информацию раньше времени. Феликс это понял по сузившимся, забегавшим глазкам бригадира.
– Уникальный – кто? – тут же решил взять быка за рога парень. – Человек? Маг-чародей?
– Скажем, специалист, – через заминку выдал Лопатыч. – Думаю, она сама тебе всё расскажет. Но предупрежу сразу и честно: нижнюю челюсть советую придерживать, как только начнётся беседа.
– Вы серьёзно? – Феликс расслабился и откинулся на спинку стула. Бригадир удивлял всё больше и больше.
Лёгкая тень улыбки сошла с лица Лопатыча и он сухо сказал:
– Посмотри на меня. Я, по-твоему, шучу?
– Нет, не похоже.
– Мне бы стоило доверять, я желаю тебе только добра. – Лопатыч подался слегка вперёд и положил Феликсу руку на плечо. – И поверь, с этого момента у тебя начнётся совсем другая жизнь.
Сверху на сцене, над их головами, что-то громко ударилось об пол, тут же откуда-то издалека послышались смешки, а совсем близко мужской бас сочно выругался, припоминая склонённую к сексуальной деятельности бутафорскую башню, участвовавшего в этом процессе режиссёра, а также упомянул изувеченную в подобных многократных актах всю свою сознательную театральную жизнь.
Феликс слегка вздрогнул, а Леонид Палыч только махнул рукой на потолок, который являлся по совместительству сценой, и спокойно сказал:
– Краснов опять с лестницы навернулся. Возраст, зрение ни к чёрту, а режиссёр, видите ли, хочет, чтобы всё происходило в полумраке.
– Да-да, я знаю, и светодиодную ленту ставить вдоль ступенек не разрешает.
– Ещё пару раз так упадёт, и я его точно на приём к Муругане отправлю.
– Так вы с ней общаетесь, я правильно понял?
– Конечно. И я ей помогаю по мере своих сил. Ведь я у неё, в некотором роде, в долгу.
– Понимаю, – не сразу ответил Феликс. – И мне вот что ещё интересно узнать…
Но Лопатыч опередил его ответом:
– Да, Феликс, это я вызвал скорую из клиники Муруганы. – В голосе бригадира звучала стопроцентная уверенность. Ни тени сомнения. – Только так Юле можно помочь. И Муругана поможет, вот увидишь. И отец снова будет счастлив, а девочка здорова. И кто знает, может, и осуществиться её мечта стать актрисой.
Глаза Феликса загорелись, щёки запылали, и он с волнением повторил:
– Стать актрисой. Да, она бы стала счастливой.
– Вот видишь, – бригадир снова похлопал парня по плечу. – Счастье – оно не за горами. Всё будет хорошо. Сегодня вечером. – Лопатыч встал со стула, поправил на себе комбинезон и пошёл в сторону лестницы. – Мне позвонить нужно по делу, а ты пока посиди тут, обдумай всё хорошенько. До конца репетиции ещё время есть.
Он уже поставил ногу на первую ступеньку, как Феликс повернулся и с нотками возмущения в голосе сказал:
– А про ногу, Леонид Палыч, вы так и не рассказали. Вместо ноги протез, что ли?
Лопатыч вернул ногу обратно на пол подсобки и негромко засмеялся.
– Как у Мересьева, что ли? Повесть о настоящем человеке?
Феликс на секунду растерялся, но всё же упрямо заявил:
– Да мне-то откуда знать. Я видел только то, что видел. У нормального человека глаза на лоб полезли бы от боли, кожа лопнула и пальцы на ступне раздробило. А вы только улыбнулись и пообещали объяснить. Так, объясните, вместо того чтобы о жене рассказывать.
– А я потому и рассказывал о жене, что это всё к одному сводится – к Муругане, – через прорывающиеся глухие смешки сказал бригадир. – Когда Тася поправилась, мои ноги начал разбивать жёсткий ревматизм. Суставы на нервной почве отказывать стали. Может, помнишь, я в прошлом году недели две перед самым Новым годом с палочкой проходил? А потом перестал. Помнишь?
– Ну, – буркнул Феликс.
– Так я даже к врачам не пошёл. Сразу к Муругане. И она, конечно, помогла. Она всем помогает. Теперь у меня и суставы крепче, и кости, и кожа. Теперь у меня такие ноги, что ими, при желании, можно сваи в землю заколачивать.
И Лопатыч, повернувшись к лестнице, с силой ударил голенью правой ноги по стойке перил. Удар гулким эхом отозвался по всей металлической конструкции. И тут же откуда-то сверху, со стороны помощника режиссёра, донёсся сдавленный громкий шёпот:
– Тихо вы там, под сценой. Репетиция ещё не закончена…
– Видишь? – не скрывая удовольствия от приведённого наглядного примера, спросил бригадир.
– Вижу, – кивнул Феликс. – А боли вы, значит, не чувствуете?
– Боли не чувствую, – согласился Лопатыч. – А вообще, ноги, конечно, чувствую. Но не так, как раньше. Теперь они у меня сильнее стали, что ли. И крепче, и выносливее. Одним словом, из другого материала. В общем-то, так оно и есть.
– Из другого материала? – переспросил Феликс.