Зола

Биргер Алексей Борисович

– Как быть с деньгами?
– спросил он.

– Возьми ты, - ответила она.
– Потом пересчитаем.

– Не хочешь хотя бы поделить пополам?

– Нет. Мои предки, наверно, на ушах стоят, что меня уже сутки не было. У меня они сразу деньги обнаружат, когда мордовать начнут... и хрен знает что подумают. А главное, отнимут. А ты парень, у тебя никто шуровать в сумке не будет.

Это был логический довод. А вне логики она чувствовала: если сейчас она доверит ему все деньги, то этим доверием ещё крепче привяжет его к себе. И вообще, на данный момент он был для неё первым и единственным. Если бы понадобилось, то ради него она убила бы

ещё раз... Она поймала себя на том, что ей нравится мысль, что они могут ещё кого-нибудь убить - вместе.

Стасик кивнул, соглашаясь с ней.

Последние струйки воды стекали в сливное отверстие. Она взяла маникюрные ножницы, аккуратно провела по запястьям, вспоминая Стасика с его рассказами о замыслах самоубийства, улыбнулась, положила ножницы на место. Вылезла из ванны, вытерлась большим махровым полотенцем и, завернувшись в длинный, до пят халат, потопала к себе в комнату.

Из соседней комнаты доносился ровный голос диктора: родители смотрели телевизор. Она мельком увидела их фигуры перед освещенным экраном.

Прихватив к себе в комнату телефон на длинном шнуре, она с удовольствием вытянулась на кровати и набрала номер Стасика.

– Это ты?
– обрадовался он.
– А я тебе звонил... Тебе не передавали?

– Я в ванной была, - ответила Вика.
– И вообще, предки со мной не разговаривают. Не успела я порог переступить, как мать мне такую затрещину отвесила, что чуть челюсть не своротила, - Вика опять потрогала припухшую скулу.
– И шлюхой ругали меня, и другими словами, и за шиворот трясли... Так что хорошо, что все деньги у тебя остались. А у тебя как дела?

– Нормально, - сказал Стасик.
– Я деньги пересчитал. Там больше двадцати тысяч. И ты знаешь, что мы не все нашли?

На стене в комнате Стасика висел огромный настенный календарь с репродукцией "Страшного Суда" Босха - сувенир из музея в Вене, где его родители были по турпутевке. Сейчас он созерцал, не вникая, ту часть, где некий аспид жалил распутницу раздвоенным змеиным языком в самое сокровенное место, а другую прелестницу, разлегшуюся на роскошной красной кровати, осаждали два других жутких создания - нечто вроде панцирных жаб или жабоподобных раков с механическими наростами. Родители были против, чтобы Стасик вешал календарь у себя, но Стасик настоял, объяснив родителям, что эта картинка по стилю - точный хард-рок, и самая убойная музыка под неё лучше воспринимается.

– Откуда тебе известно?
– спросила Вика.

– Сейчас по телевизору видел, в сводке происшествий. Арестовали двух бомжей с крупной суммой денег, и выяснили, что они проникли в такой-то дом и убили хозяина и его собаку. Кадры дома показали, понимаешь? И сообщили, Стасик хихикнул, - что бомжи сперва утверждали, будто залезли в дом, увидев, что собака во дворе мертвой валяется, и хозяина уже мертвым застали, а деньги нашли, когда стали шуровать где ни попадя, но потом быстро сознались и даже показали прорубь, в которую выкинули пистолеты. Представляю, как их в милиции обработали... А еще, мол, по утверждению следователя, хозяин дома убит из оружия, имеющего отношение к криминальным разборкам, поэтому они ещё будут разбираться, насколько эти бомжи действительно бомжи, а насколько прикидываются.

– В общем, эти бомжи будут отдуваться за все, - хмыкнула Вика.
– Не сказали, сколько при них было денег?

– Пятьдесят пять тысяч.

– Да-а...
– протянула Вика.
– Жалко, мы их не нашли.

– Наоборот, повезло нам! Если

бы просто нашли труп, да стали по всему дому собирать отпечатки пальцев и все остальное... А так - никто ничего искать не будет. Можно считать, мы уплатили эти пятьдесят пять тысяч за то, чтобы спокойно жить с нашими двадцатью!

– Тоже верно, - согласилась Вика.
– Но, вообще, с этими деньгами нам надо быть очень осторожными.

– Еще как осторожными!
– сказал Стасик. Он помолчал несколько секунд и проговорил.
– Я... я уже нарвался.

– Как?!
– Вика испуганно оглянулась в сторону комнаты родителей и понизила голос.
– На какую сумму?

– На двести долларов, - угрюмо сообщил Стасик.
– Я хотел их обменять, чтобы у нас были деньги на все, что мы захотим, а в обменном пункте без паспорта не меняют. Один мужик сказал мне, что знает обменный пункт, где паспорт не требуется, повел за собой, а потом просто отнял деньги, да ещё по морде съездил...
– говоря это, Стасик потрогал разбитую губу.
– Так что я тоже сейчас хорош.

– Ничего, - сказала Вика.
– За одного битого двух небитых дают.

– Но я этого мужика запомнил, - хмуро сообщил Стасик.
– И не думаю, что он куда-нибудь денется. Он ведь не будет меня бояться!

Он умолк. Перед его глазами смазанными обрывочными картинками промелькнула вся сцена: мужик, выдирающий деньги у него из кармана, едва они завернули в подворотню ("Так ближе, кусок срежем через дворы", запоздало прозвучал в его ушах голос мужика), он сам, отчаянно пытающийся сопротивляться, нависающая над ним одутловатая морда, его хриплый выдох: "Я на помощь позову..." - "Не позовешь! У родителей, небось, баксы украл, а то чего не кричишь..." - после того, как мужик издевательски прохрипел это ему в ответ, Стасик из последних сил попробовал повиснуть у него на шее, вцепился в воротник, затрещала ткань старого пальто, голос мужика: "А, сука!.." - удар - искры из глаз - при том, в первый момент, больше горечи и обиды, чем боли - и Стасик с трудом приходит в себя в грязном сугробе, из губы и носа хлещет кровь, оставляя пятна на снегу, щека ободрана о зернистую ледяную корку, образовавшуюся на снегу после недавней оттепели...

Стасик так остро переживал по новой весь этот эпизод, что даже забыл, что держит в руках телефонную трубку.

– И что ты собираешься делать?
– не без тревоги спросила Вика.

Стасик, прежде чем ответить, свободной от трубки рукой приподнял матрац и с большим смаком поглядел на спрятанные под матрацем большой охотничий нож и "макаров".

– После этого я взял ещё несколько сот долларов и купил... ну, сама понимаешь, что. Это оказалось совсем просто. Я убью его!
– произнес он с той же горячностью, с какой сутки назад говорил о самоубийстве.

– Ты что!..
– откликнулась Вика.
– То есть, я хочу сказать, без меня ничего не предпринимай. Не смей, слышишь! Пока мы не увидимся! Если что, я пойду с тобой. А может, этого пока и не надо.

– Надо, - сказал Стасик.
– Только по-умному. Так когда мы увидимся? Я так...
– он сглотнул.
– Я так тебя хочу!

– Я тебя тоже, - сказала Вика.
– Приходи ко мне.

– Но ведь твои родители...

Вика хмыкнула.

– Тебя считают приличным мальчиком. Я скажу, что ты придешь помочь мне с физикой. Они так уткнулись в телевизор, что в комнату не войдут. Хочешь нервы пощекотать, занявшись любовью у них под носом?