Золоченая цепь
Шрифт:
Кухонная прислуга сновала во всех направлениях, не успевая подкладывать еду на тарелки. Неровные огоньки свечей играли на десятках юных лиц за столами и, разумеется, на знаменитом небосклоне мечей над их головами. Сотня цепей протянулась от стены к стене, и почти на каждом звене висел меч — больше пяти тысяч клинков. Гости и новички обыкновенно лишались аппетита, впервые обедая в зале, особенно если обед сопровождался живыми описаниями того, что случится, если одна из цепей лопнет. Местные скоро свыкались с угрозой. Древнейшие из этих мечей находились здесь уже не одно столетие
Щенок миновал стол Стручков, из-за которого его окатили супом.
В настоящий момент в Айронхолле находилось семьдесят три кандидата. Второй отвечал за сохранение очередности, так что помнил имена и их порядковые номера наизусть. Вообще-то кандидатов должно было быть около сотни, но Король вступил на престол совсем недавно. За первый год своего царствования Амброз заменил десятка два стареющих Клинков своего отца. Потом темп несколько снизился, но в последнее время он пристрастился раздаривать Клинков своим фаворитам. Кандидаты сходились на том, что Амброз IV обращается со своими Клинками излишне расточительно, хотя, возможно, этому суждению и недоставало беспристрастности. Сколько понадобится ему сегодня? Место Первого занимал Харвест, а кандидаты покидали Айронхолл исключительно в том же порядке, в каком попали сюда.
Щенок наконец пробился к ним — задыхаясь и стряхивая с себя соус и крошки салата. Он неодобрительно уставился в спину Харвеста, не решаясь перебивать Первого, целиком поглощенного разговором. Увы, все Старшие, за исключением Дюрандаля, спорили до хрипоты, не замечая разворачивающейся перед ними драмы. По мере того, как за соседними столами осознавали, что происходит, голоса стихали. Сидевшие дальше всех Сопрано даже встали на лавки, чтобы лучше видеть.
Юный Байлесс горячился больше других:
— А я заявляю, что равного нам собрания фехтовальщиков не найти во всей Эйрании! — Ясное дело, он имел в виду Старших включая себя самого. Судя по всему, он попробовал вино в первый раз в жизни, и это было заметно. — С нами не справиться и целому полку Дворцовых Сабель короля Исилонда. Ба, надо послать им вызов!
— Вздор! — буркнул Харвест. — Нас просто изрубят.
Брендон уставился на него блуждающим взглядом.
— Ну и что? Зато мы станем легендой.
— И потом, — вставил Феликс, — мне кажется, ЭТИ куда опаснее. — Он махнул через плечо в сторону столов за его спиной.
Что ж, это было не лишено смысла. Там сидели магистры и другие рыцари — Клинки, уже отыгравшие свою роль и вернувшиеся сюда обучать новое поколение. Тут были и лысые головы, и выбитые зубы. Иные были очень стары, но ни один из них не растолстел, не одряхлел и даже не утратил боевой осанки, и почти все могли еще драться. Клинки могут ржаветь, но не гнить. Некоторые лица были совсем незнакомы — гости, которых привела сюда в Вечер Дюрандаля ностальгия. Рыцари, отслужившие свое в Королевской Гвардии, могли стать кем угодно — от телохранителей богатых купцов и до старших министров королевства. Дюрандаль узнал
Раскрасневшийся Байлесс осушил свой бокал и перешел в наступление.
— Ик! Эти-то? Это же старье! Ни одного младше тридцати!
Дюрандаль решил, что самое время удержать друзей от того, чтобы выставлять себя идиотами. Он грозно нахмурился на Щенка — тот был не дурак, к тому же пробыл в Щенках достаточно долго, чтобы не ожидать опасности со стороны нынешнего Второго.
— Жалкий босяк! — взревел он. — Подзаборная, вонючая, длинноносая тварь! Как ты посмел пробраться сюда и осквернить своим присутствием досуг тех, кто благороднее тебя?
Щенок с опаской покосился на него. Харвест огляделся, задохнувшись от негодования, но тут же пришел в себя.
— Ничтожество! Делающий под себя троглодит! — Он замахнулся, изображая оглушительную оплеуху.
Щенок вполне правдоподобно рухнул на пол, оглашая воздух соответствующими стонами. В бытность свою Щенком Дюрандаль считал такие стоны самым трудным делом. Но и этому он обучился — да еще как! Зал восторженно взревел. Каждому в Айронхолле довелось в свое время поваляться вот так на полу.
— Почтенный и славный Первый, — взвыл паренек. — Всеблагородный и доблестный Второй, Великий Магистр послал меня за вами!
— Вот брехло! — расхохотался Харвест, выплескивая на бедолагу недопитый бокал. — Убирайся отсюда, высерок кошачий! Ступай и скажи Великому Магистру, пусть подавится конским навозом!
Щенок вскочил и бросился прочь из зала, прорываясь сквозь вновь выросший частокол подставленных ног и заградительный огонь из объедков. Рыцари присоединились к общему веселью так, словно не наблюдали таких сцен тысячу раз в прошлом.
Хохот постепенно стих, сменившись возбужденным шепотом.
— Неплохо, — заметил Дюрандаль. — «Делающий под себя троглодит» и «кошачий высерок» — очень неплохо.
Первый пытался скрыть замешательство — результат вышел довольно жалкий.
— Как ты считаешь, он правду говорил?
— Это твоя кровь, брат, — уверенно объявил Дюрандаль.
Конечно, это будет не его кровь — во всяком случае, не сегодня. Узами будет связан только Первый, иначе Великий Магистр вызвал бы не двоих, а больше. Они разом поднялись, поклонились столу рыцарей и бок о бок зашагали к дверям. В зале воцарилась зловещая тишина. С ума сойти!
3
Дюрандаль тихо прикрыл за собой дверь и остановился рядом с Первым, старательно избегая глядеть на второе кресло.
— Вы посылали за нами, Великий Магистр? — Голос Харвеста чуть дрогнул, хотя стоял он, вытянувшись как пика и уставив взгляд в книжные полки.
— Посылал, Первый. Его Величеству нужен Клинок. Готов ли ты служить?
Свечи мерцали. Дюрандаль не бывал в этой комнате с того дня, как ловил монеты, — пять лет назад. Он не замечал здесь никаких перемен. Огонь так и не касался с тех пор каминной решетки, все тот же хлам готов был свалиться с кресел, даже вино в бокале было таким же темно-багровым, почти черным.