Золоченая цепь
Шрифт:
Дракон сидел в спальне, мрачно глядя в огонь. В помещении находилось еще с полдюжины Клинков. Они не разговаривали, не играли в кости — просто понуро сидели по углам. Это никуда не годилось. Все они были связаны клятвой и заклинанием хранить своего подопечного. Все они знали, что это означает готовность убить. Чего же они тогда так мучаются угрызениями совести?
Парагон, вытянувшись, лежал у огня. Он явно спал — еще одно свидетельство того, какие крепкие у него нервы, несмотря на почтенный возраст. Годы не притупили его
Боумен встретился взглядом с Драконом и кивнул ему головой. Коммандер, нахмурившись, поднялся и вышел за ним. Боумен спустился по лестнице в комнату охраны, но она находилась прямо под королевской спальней. Отверстий в стене и потолке было больше, чем в плетеной изгороди — в замке не осталось укромного места для разговора. Он вышел на улицу и завернул за угол, где ветер был слабее.
— Стихии ради, что тебе неймется? — ворчливо спросил Дракон. — Тела мальчишки так и не нашли, нет?
— Нет.
— Тогда кого мы готовим на завтра?
Коммандер потеребил свою бороду.
— Лиона, пожалуй. Этого маленького прыщавого трусишку. Он ведь сам напросился.
— А что говорит Толстяк?
Дракон, вздрогнув, покосился на ближайшее окно — оно было наглухо закрыто.
— Он говорит, Кроммана.
Боумен ожидал этого.
— Почему?
— Говорит, тот вырос из своих штанов. Говорит, Парагон лучше, а он не может держать их обоих, а то они передерутся. Глотки перегрызут друг другу, так он сказал. Он считает, ему нужен Парагон, чтобы править Парламентом.
— Вот дурак!
Дракон не стал спорить. Он поплотнее запахнул плащ и поднял взгляд на облака, сквозь которые пробивался лунный свет. В деревне мерцали огоньки — там готовился большой пир для Его Величества.
— Дюрандаль не одобрил последнее назначение, — заметил Боумен.
— Я и сам не очень одобряю его.
— Но у тебя нет выбора. И у меня тоже. У него — есть.
— У него тоже не будет, когда мы угостим его мясом. Король говорит, это заставит его передумать.
— Заставит ли? Король слеп, когда дело касается Парагона. Может, и ты тоже?
Дракон быстро обернулся с лицом, искаженным от злости.
— На что это ты намекаешь?
— Ты бы умер ради принципа?
— Я бы умер ради своего подопечного, если нужно.
— Ради подопечного — да, а ради принципа? Ради морального принципа? Ладно, ничего. Мне плевать, умер бы ты или нет. Я и про себя-то не знаю. Но мне кажется, Дюрандаль умер бы. Даже если он обнаружит, что ему снова двадцать и что он с каждым рассветом снова сможет становиться двадцатилетним на протяжении тысячи лет, — он бы отказался от этого, разве не так? Если он считает, что это неправильно? Почему все мальчишки называют его Парагоном?
— Потому же, наверное, почему и я, — риторических вопросов Дракон не понимал.
— Значит, давай играть наверняка. Кого мы подадим завтра?
Последовало
— Парагона, — сказал наконец коммандер.
— Я прослежу за этим. — Боумен повернулся, чтобы идти.
— Погоди! — крикнул Дракон. — Не сейчас! Подождем, пока Кромман вернется благополучно.
— Верно, — кивнул Боумен. — Хорошая мысль. Секретарь наверняка захочет посмотреть на это.
5
Мэри снова ударилась в истерику, и кухарка снова закатила ей оплеуху. Мастер Каплин и Пардон, грум, перенесли Куоррела наверх, и теперь он лежал на кушетке, а кухарка подносила к его губам кружку чего-то горячего. На вкус это напоминало свернувшееся молоко. Сумасшедший сэр Байлесс рухнул в кресло у огня, превратившись в кучку мокрых тряпок и седых волос.
— Мы послали за знахарем, сэр Куоррел, — сказал толстый управляющий. — Пардон поехал искать знахаря.
На мгновение боль отступила, сменившись паникой.
— Нет! Скажите ему, нам нужны лошади! Парагон в опасности. — Он перехватил удивленные взгляды и нашел в себе силы вновь пуститься в объяснения: — Говорю вам: Дюрандаль. Его светлость. Его надо спасти. Нужна книга. Я заехал за книгой. Я поеду дальше. — Он жадно отпил еще. Кровь на камзоле, который одолжил ему сэр Байлесс, засохла настолько, что он хрустел при каждом движении.
— Задержи Пардона! — бросил Каплин, и Гвен сорвалась с места. — Куда вы собрались, сэр Куоррел?
— В Айронхолл. Отвезу туда книгу. Спасать Парагона. — Он схватил управляющего за мягкую руку и сжал ее. — Он погибнет! Его надо спасти!
— Он рехнулся! — подала голос кухарка. — А этот, второй… — Он хмуро покосилась на съежившегося в кресле сэра Байлесса. — Ехать? Сегодня? Вздор! Они оба и шага не смогут ступить!
— Уверен, что сэр Куоррел справится, — возразил Каплин. — Он Клинок, у него нет выбора. У нас, сынок, кареты нет. Я мог бы одолжить, но на это уйдет время.
— Нет времени. Нужно верхом.
— Это же убьет его! — взвизгнула Мэри. Каплин приказал ей заткнуться и принести аптечку.
— Пардон, седлай двух лошадей. Ваш друг поедет с вами, сэр Куоррел?
Байлесс вскинул голову, озираясь, как безумный.
— Конечно, я еду с ним! — прохрипел он. — Я только притомился чуток. Бренди есть? Уверен, у старины Дюрандаля всегда найдется глоток доброго бренди!
— Сэр Байлесс, — пояснил Куоррел, хотя ему казалось, что он уже делал это. — Был Вторым у Пар… у его светлости в Айронхолле.
Каплин, казалось, выудил бутылку бренди прямо из воздуха. Он протянул ее гостю, даже не предложив стакана. Байлесс жадно припал к горлышку.
— У нас есть заклинание от ран, сэр Куоррел, но вы потеряли слишком много крови. Никогда не видел такого бледного лица. Кухарка, бульону — живее! Что за книга? Гвен, повязки, чистую одежду!