Золотая гондола

Картленд Барбара

– Я вас вполне понимаю, – пробормотала Паолина.

– Я поднялся на борт корабля, твердо решив доказать всем и каждому, что вполне способен обойтись без денег, без веса в обществе и даже, если понадобится, без доброго имени. Каким-то образом мне удалось выжить, но оказалось, что своим вызовом я нанес вред только себе самому. Некоторое время спустя я смирил свою гордыню и написал письмо Его величеству, в котором подробно пересказал ему свою историю и умолял позволить мне вернуться домой с тем, чтобы принять во владение свои

поместья. Я пошел на это вопреки собственным убеждениям, и все же, стоило мне подумать о дяде, который жил в моем доме и распоряжался на моих землях, как у меня внутри все переворачивалось! Однако моя жертва оказалась напрасной. Его величество не соизволил ответить мне.

– Как это чудовищно! – воскликнула Паолина. – Мне так искренне жаль вас.

– Я знаю, – ответил он мягко. – Но теперь, надеюсь, вы поняли, почему я не могу просить вас разделить мою участь? У меня нет денег, и все мое достояние – это мой ум и моя шпага, которые поддерживают меня во время странствий.

– Но мне ничего больше и не нужно, – пробормотала Паолина.

Он улыбнулся немного грустно.

– Они далеко не всегда могут обеспечить меня крышей над головой или куском хлеба.

– Для меня это не имеет значения, пока я буду рядом с вами, – с жаром произнесла Паолина.

Он приподнял рукой ее подбородок, обращая лицо девушки к себе.

– Не говорите так, моя дорогая, – взмолился он. – Мне от ваших слов только тяжелее.

– Разве вы не понимаете, что я не могу молчать? – спросила она. – Вы не можете прогнать меня теперь. Вы не вправе заставлять меня выйти замуж за графа. Как это возможно, когда я люблю вас? Я не стану возражать, даже если нам придется жить в убогом крошечном домике или бродить по дорогам босиком. Мне все равно, пока мы с вами будем вместе.

– Дитя мое, – произнес он с нежностью, – вы даже понятия не имеете, о чем просите. Вы не представляете себе, что такое жизнь. Может быть, вначале у вас хватит сил, чтобы вынести все это, однако я не могу оставаться рядом с вами изо дня в день и видеть, как ваши иллюзии рассеиваются, а ваша красота меркнет из-за тех лишений, которые вы испытываете по моей вине. Я не хочу постоянно быть свидетелем ваших страданий.

– О каком страдании может идти речь, если я буду рядом с вами? – возразила Паолина. – Мы будем счастливы – бесконечно, безумно счастливы вместе благодаря нашей любви.

– Вы искушаете меня, – отозвался сэр Харвей. – Но ради вашего же блага я не должен уступать. Неужели вы думаете, что мне легко, любя вас всей душой, отдать вас другому мужчине? Но у нас нет иного выхода. Денег у нас осталось не так уж много, и скоро они выйдут совсем. Мы сейчас живем на широкую ногу только потому, что рассчитываем на выгодный брак для вас. Но об одном я должен предупредить вас сразу.

– О чем же? – осведомилась Паолина.

– Когда вы выйдете замуж, я не возьму ни единого пенни из ваших денег.

– Но как же

так? – изумилась Паолина. – Разве не в этом суть всего нашего замысла.

– В этом была суть замысла, – уточнил он, глаза его были полны еле сдерживаемой муки. – Но теперь все изменилось. В день вашей свадьбы я покину Венецию, и вы никогда больше меня не увидите.

– Нет! Нет! Я не отпущу вас! Я этого не вынесу!

Со слезами на глазах она пыталась удержать его, но сэр Харвей поднялся с места и отошел в сторону.

– Позвольте мне остаться с вами! Умоляю вас, не покидайте меня!

Он стоял у окна, глядя наружу невидящим взором, когда до него донесся ее голос – испуганный, срывающийся голосок ребенка, боящегося темноты. Затем послышались ее приглушенные всхлипывания, рыдания женщины, сердце которой разрывалось от боли. Сэр Харвей тут же обернулся и, сделав три крупных шага, оказался рядом с нею. Взяв ее за руки, он заключил девушку в объятия и прижался губами к ее волосам.

– Не плачьте! О, моя любимая, не надо плакать! – обратился он к ней и затем голосом, в котором чувствовалась неимоверная усталость, добавил: – Я постараюсь придумать какой-нибудь выход. Вы ведь это хотели бы услышать от меня?

– Да, да.

Она перестала плакать, и ее губы внезапно приоткрылись в улыбке, похожей на радугу, пробивающуюся сквозь облака на апрельском небе. Взглянув на нее сверху вниз, он заметил слезы на ее щеках и кончиках длинных ресниц, сверкавшие, словно капельки росы на траве ранним утром.

Она была так молода и так наивна во всем, что касалось окружающего мира, подумал он с внезапной болью в душе. И затем с чувством более глубоким, чем когда-либо раньше в своей жизни, сэр Харвей обратился мысленно с мольбой к Небесам о том, чтобы он не стал причиной ее несчастья.

– Мы должны быть вместе, и это все, чего я хочу, – говорила между тем Паолина. – Вместе – вы и я.

Она на мгновение умолкла и затем очень тихо, почти шепотом, произнесла:

– Я даже не стану упрашивать вас жениться на мне, если вы этого не желаете. Я пойду за вами всюду и сделаю для вас все, что в моих силах. Но если вы предпочитаете остаться свободным, пусть будет так.

Сэр Харвей снова привлек девушку к себе, стиснув ее в объятиях с такой силой, что у нее вырвался еле слышный стон.

– Неужели вы действительно считаете меня способным на такую низость? – с жаром спросил он. – Радость моя, любовь моя, разве я стал бы предлагать вам что-нибудь, кроме законного брака? И вместе с тем что, кроме страданий, может принести вам совместная жизнь со мной? С вашей красотой вы можете сделать самую блестящую партию, однако вы выбрали ничтожного авантюриста, вроде меня, человека, который не может дать вам ничего, если не считать любви.

– Но это все, что мне нужно, – прошептала Паолина. – Ваша любовь отныне и навсегда.