Золотая Кастилия (сборник)
Шрифт:
Сбир поклонился и вышел, чтобы все приготовить к отъезду. Роли переменились, пленник распоряжался своим стражем. Через час граф выехал из Тулона. Всю дорогу граф и сбир пили и ели вместе и разговаривали о посторонних предметах. Бульо наконец убедился, что бесполезно продолжать настаивать, чтобы граф согласился на побег, однако он не отказался от своего намерения, а только отложил его, рассчитывая на действие скуки продолжительного заточения и бездейственной и бесполезной жизни на пылкую натуру своего пленника.
Приехав в Антиб, Бульо по приказанию графа, которому как будто доставляло удовольствие мучить
Оставляя твердую землю, граф обернулся, и странная улыбка мелькнула на его губах. Бульо, обманутый этой улыбкой, значения которой не понял, наклонился к графу и прошептал:
— Если вы хотите, еще есть время.
Граф посмотрел на него, пожал плечами и ничего не ответил.
Острова Лерен составляют группу из нескольких скал и двух островов, окруженных подводными камнями. Первый называется островом Сент-Маргерит, а второй — Сент-Онорат. В описываемое нами время был укреплен только один из островов, а на другом жили рыбаки и находились развалины монастыря, основанного святым Онора в 400 году.
Остров Сент-Маргерит был необитаем. Никто и не думал поселиться на плоском и представляющем по всей своей длине не совсем безопасное место для пристани судов острове, хотя он чрезвычайно плодоносен и там растут гранатовые, померанцевые и фиговые деревья.
Крепость, довольно важная, которая впоследствии приобрела печальную известность как тюрьма, высилась над прибрежными скалами и занимала большую часть острова. Эта крепость состояла из трех башен, связанных между собой террасами. Время покрыло стены желтоватым мхом; широкий и глубокий ров опоясывал их.
За несколько лет до начала нашего рассказа, в 1635 году, испанцы неожиданно овладели этой крепостью. Кардинал во избежание повторения подобной катастрофы решил поместить в крепости гарнизон из пятидесяти вышколенных солдат под начальством майора, исполнявшего должность губернатора, — старого офицера, которому эта должность служила вместо пенсии и который вдали от забот света вел настоящую жизнь каноника по милости безмолвного соглашения с контрабандистами, которые одни только и приставали к этому острову.
Офицер, командовавший крепостью, был высокий и худощавый старик, с жесткими чертами лица, без руки и без ноги. Его звали де л'Урсьер. Он постоянно ворчал и бранил своих подчиненных. Тот день, когда он уволился из полка, где служил майором, праздновал весь полк, и офицеры и солдаты — до такой степени ненавидели они этого достойного человека.
Кардинал де Ришелье знал толк в людях; выбрав майора де л'Урсьера в губернаторы острова Сент-Маргерит и превратив его в тюремщика, он нашел именно такое место, которое вполне подходило к его сварливому и злобному характеру.
От этого любезного человека граф де Бармон, без сомнения, должен был зависеть довольно долгое время, потому что кардинал с легкостью сажал в государственную тюрьму дворянина, но не торопился выпускать его, и пленник, кроме какого-нибудь из ряда вон выходящего случая, мог почти наверняка знать, что умрет, забытый в тюрьме, если только, как это случалось иногда, кардиналу не придет на ум приказать отрубить ему голову
После разных переговоров и нескончаемых предосторожностей, показавших строгую дисциплину, поддерживаемую комендантом, пленника с его конвоем впустили наконец в крепость и привели к майору. Он заканчивал завтрак в ту минуту, как ему доложили о прибытии посланца от кардинала. Майор застегнул мундир, надел шпагу и шляпу и приказал впустить посланного. Франсуа Бульо поклонился и передал ему приказ. Губернатор пробежал бумагу глазами, после чего обратил внимание на графа, который стоял несколько позади, небрежно поклонился ему и сказал сухим и надменным голосом:
— Вы — граф де Бармон, так написано в этой бумаге.
— Да, — ответил граф, кланяясь в свою очередь.
— Я в отчаянии, решительно в отчаянии, — продолжал майор, — но у меня строгие приказания на ваш счет. Однако поверьте — гм! гм! — что я постараюсь соотнести мое природное человеколюбие с предписанной мне строгостью. Гм! гм! Будьте уверены, что я знаю обязанности дворян по отношению друг к другу.
Комендант, без сомнения удовлетворенный своей речью, улыбнулся и самодовольно выпрямился. Граф поклонился и ничего не ответил.
— Вас сейчас проводят в вашу комнату, граф, — продолжал комендант. — Гм! гм! Мне хотелось бы, чтобы эта комната была получше, но я вас не ждал, гм! гм! Позднее мы позаботимся о ваших удобствах. Берлок, — обратился он к солдату, неподвижно стоявшему у двери, — проводи этого господина — гм! гм! — в комнату под номером восемь, во вторую башню. Гм! гм! Это, кажется, самая удобная… К вашим услугам, милостивый государь, к вашим услугам, гм! гм!
Майор ушел в другую комнату, а граф в сопровождении Бульо и конвойных последовал за солдатом, который провел его по нескольким коридорам, потом остановился перед дверью, запертой на огромные запоры.
— Здесь, — сказал он.
Граф обернулся к Бульо и дружески потянул ему руку.
— Прощайте, мой старый друг, — сказал он голосом кротким, но твердым, между тем как неопределенная улыбка блуждала на его губах.
— До свидания, ваше сиятельство, — с чувством воскликнул Бульо и удалился со слезами на глазах.
Дверь со зловещим шумом затворилась за пленником.
— Горе тем, кто осмелится помериться силой с графом де Бармоном, — шептал Бульо, задумчиво спускаясь по лестнице, — если он выйдет из тюрьмы… а он выйдет, клянусь в этом, даже если бы мне пришлось подвергнуть опасности свою жизнь для его спасения!
V
Взгляд в прошлое
Фамилия графов де Бармон-Сенектер была одной из самых старинных и самых знатных в Лондоне; происхождение ее было столь древним, что можно было без опасения утверждать, что оно терялось во мраке времен. Один Бармон-Сенектер сражался в Бувине возле Филиппа-Августа. Жоанвильская хроника говорит о кавалере де Бармон-Сенектере, умершем от чумы в Тунисе в 1270 году, во время восьмого крестового похода короля Людовика IX. Франциск I на поле сражения при Мариньяно пожаловал Ангеррану де Бармон-Сенектеру титул графа в награду за храбрость и за удары, которые тот наносил на глазах короля в продолжение этой жестокой битвы. Графы де Бармоны всегда делали военную карьеру и дали Франции несколько знаменитых полководцев.