Золотая Кастилия (сборник)
Шрифт:
— Подожди.
— Чего?
— Я хочу отдать тебе это ружье прямо сейчас; пришли ко мне индейца… или, если у меня будет время, я сам зайду за ним сегодня.
Флибустьер вернулся в дом, снял со стены ружье и принес его Моргану, который с неподдельной радостью набросил его на плечо.
— Ну, решено, — сказал он. — До свидания.
— До свидания, — ответил Монбар, и они разошлись. Монбар надел толстый плащ, шляпу с широкими полями, полностью скрывавшими его лицо, и, обернувшись к Мигелю, сказал:
— Матрос, одно важное дело заставляет меня отправляться в Нижнюю Землю; ступай к губернатору, кавалеру де Фонтенэ, и, не вдаваясь ни в какие подробности и не открывая нашей тайны, просто скажи ему,
— Хорошо, пойду, — ответил Мигель.
— Потом пройди к люгеру и вместе с Тихим Ветерком приготовь там все к отплытию.
Дав инструкции морякам, Монбар спустился с утеса.
Кавалер де Фонтенэ, так же как и д'Эснамбюк, место которого в звании губернатора острова Сент-Кристофер он занял два года тому назад, был младшим сыном нормандского дворянина, приехавшим на острова искать счастья. Но прежде чем сделаться губернатором, он долгое время участвовал в набегах флибустьеров. Именно такой человек и был нужен последним на губернаторском посту: он предоставлял им свободу действовать так, как они считали необходимым, и никогда не требовал от них отчета, понимал с полуслова и только брал десятую часть добычи, — добровольная дань, которую ему платили авантюристы в благодарность за покровительство, которое он им оказывал от имени короля.
Взошло солнце. Свежий морской ветерок тихо шелестел листьями деревьев, птицы пели, спрятавшись в ветвях. Монбар шел большими шагами, не смотря ни вправо ни влево, по-видимому погруженный в глубокие размышления.
При входе в селение Нижняя Земля, вместо того, чтобы пойти прямо, он направился по узкой тропинке через плантацию табака к горе Мизери. После довольно продолжительной ходьбы флибустьер наконец остановился у входа в бесплодное ущелье, на косогоре которого возвышалась жалкая бревенчатая хижина, покрытая пальмовыми листьями. На пороге этой хижины стоял человек. Заметив Монбара, он радостно вскрикнул и с быстротой и легкостью лани бегом бросился к нему по скалам. Это был кариб Прыгун. Добежав до флибустьера, он бросился перед ним на колени.
— Встань, — сказал ему авантюрист, — к чему благодарить меня?
— Мой господин час тому назад сказал, что теперь я принадлежу не ему, а тебе.
— Я же обещал тебе!
— Это правда, но белые всегда обещают и никогда не держат своих обещаний.
— Ты видишь доказательство обратному. Встань. Твой господин продал тебя мне, это правда, а я даю тебе свободу; у тебя теперь только один властелин — Бог.
Индеец встал, приложил руку к груди, зашатался, лицо его судорожно передергивалось, он пребывал в сильном душевном волнении, которое, несмотря на все усилия, он не мог преодолеть. Монбар, спокойный и мрачный, внимательно рассматривал его, устремив на него проницательный взгляд. Наконец индейцу удалось заговорить; голос его с хрипом вырывался из горла.
— Прыгун был вождем своего народа, — сказал он, — испанец унизил его, при помощи измены сделав рабом и продав, как вьючную скотину. Ты возвращаешь Прыгуну то звание, которого он никогда не должен был лишаться. Хорошо, ты теряешь плохого раба, но приобретаешь преданного друга. Без тебя я умер бы. Моя жизнь принадлежит тебе.
Монбар протянул ему руку, кариб почтительно поцеловал ее.
— Как ты хочешь, остаться здесь или возвратиться на Гаити?
— Родные Прыгуна и остальной его народ блуждают на равнинах Бохио, — ответил индеец, — но куда пойдешь ты, туда пойду и я.
— Хорошо, ступай за мной и веди меня к тому человеку, понимаешь?
— Сейчас.
— Ты уверен, что он испанец?
— Уверен.
— Ты не знаешь, по каким причинам приехал он на остров?
— Не знаю.
— В каком месте он остановился?
— У
— Стало быть, в английской колонии?
— Нет, в Нижней Земле.
— Тем лучше. Как зовут этого англичанина?
— Капитан Уильям Дрейк.
— Капитан Дрейк?! — с удивлением вскричал Монбар. — Это невозможно!
— Он там.
— Стало быть, капитан его не знает?
— Не знает; этот человек пришел к нему и попросил гостеприимства, капитан не мог ему отказать.
— Это правда. Ступай ко мне в дом, возьми платье, ружье или любое другое оружие, которое тебе понравится, и приходи ко мне; я буду у капитана Дрейка, а если меня там не окажется, то встретимся на пристани. Ступай.
Монбар вернулся назад и направился к Нижней Земле, а кариб пошел прямо к дому Монбара.
Нижняя Земля была, так сказать, штаб-квартирой французской колонии. В то время, когда происходит наша история, это было жалкое селение, выстроенное без всякого порядка, сообразно прихоти или удобству каждого домовладельца. Но издали оно выглядело очень живописно из-за хаотичного расположения домов всевозможной формы и величины, выстроенных на берегу моря перед великолепным рейдом, заполненным кораблями, стоящими на якоре, и бесчисленным множеством пирог, постоянно сновавших взад и вперед. Батарея из шести пушек на узком мысе, выдававшемся в море, защищала вход на рейд. Но в этом городке, таком грязном, таком жалком и ничтожном с виду, странные обитатели вели насыщенную жизнь. Узкие, темные улицы были наполнены разношерстной публикой, которая сновала взад и вперед с озабоченным видом. Трактиры виднелись на углу всех площадей и всех перекрестков, странствующие купцы хриплым голосом расхваливали свой товар, а публичные глашатаи в сопровождении толпы, которую на каждом шагу все увеличивали праздношатающиеся, объявляли при звуке труб и барабанов о продаже в этот день новых наемных работников, прибывших накануне на корабле Компании.
Монбар неприметно прошел в толпе к дому Уильяма Дрейка. Дом этот, довольно красивый и опрятный, возвышался на морском берегу, недалеко от особняка губернатора. Флибустьер отворил дверь, которая, по местному обычаю, была не заперта, и вошел внутрь.
XV
Шпион
В первой комнате, которую можно было назвать и залой, и кухней, находились два человека. Это были работник капитана Уильяма Дрейка и какой-то незнакомец. Самого капитана тут не было. При виде незнакомца глаза флибустьера сверкнули, и зловещая улыбка появилась на его бледных губах.
Незнакомец сидел за столом, стоявшим посреди комнаты, и спокойно завтракал куском холодной говядины, приправленной перцем, запивая еду бордо, которое, скажем мимоходом, хотя и стало популярным в Париже только в царствование Людовика XV благодаря герцогу де Ришелье, возвратившемуся из Гиени, где он был губернатором, уже давно ценилось в Америке. Незнакомец был человеком довольно высокого роста, с бледным лицом, с чертами отшельника, худой, костлявый, угловатый, но его благородные манеры указывали на высокое положение в обществе, а простой и даже более чем скромный костюм напрасно старался замаскировать это положение.
При входе флибустьера, не поднимая головы, незнакомец искоса бросил взгляд из-под своих бархатных ресниц и снова занялся вкусным завтраком, стоявшим перед ним.
У флибустьеров все было общее; каждый брал у другого, дома тот был или нет, все, что ему было нужно, — оружие, порох, одежду, пищу, и тот, у кого делался этот заем, не должен был обижаться или выражать даже самое легкое недовольство. Подобная вольность в обращении с чужим имуществом не только допускалась и терпелась, но считалась даже правом, которым все пользовались без малейшего зазрения совести.