Золотая клетка

Сы Юй

– Разумеется, – холодно заявила девушка, взирая с презрением на первого министра. У нее неплохо получался этот взгляд – слава матушкиным чертам лица, словно созданным для того, чтобы окатывать других презрением.

– В таком случае я прикажу приложить все усилия, – выговорил Шан Юй, совершенно спокойный перед этой ледяной стеной. Он шел сюда, зная, на что натолкнется, и у него давно не было надежды на другой исход.

Он сделал шаг назад, опуская голову и отвешивая поклон. Глядя на его коленопреклоненную фигуру, Мин Сянь невольно смягчилась.

– Ты… Как твое ранение? – спросила она, держа кисть в руках и не

глядя на мужчину.

– Все в порядке, Ваше Величество, спасибо за заботу, – отозвался Шан Юй. Его голос был спокоен, словно его не волновало собственное тело. Мин Сянь почувствовала одновременно и усталость, и досаду. Бросив кисть на стол, она подняла глаза.

– Тогда не смею задерживать, – холодно произнесла она.

Шан Юй поднялся и, вновь поклонившись, покинул кабинет. Порыв холодного воздуха залетел в комнату, когда за ним захлопнулась дверь. Мин Сянь поежилась – от холода ли, или от внезапного чувства одиночества, охватившего ее в темном, пустом кабинете.

Глава 6

Слухи

Отсутствие доказательств и непоколебимое положение министра Вэя при дворе, а также неоспоримая поддержка императрицы сделали свое дело – расследование быстро свернули. Убийца был заключен в камеру смертников и оставлен там гнить. Стопку бумаг с допросами и деталями дела положили на верхнюю полку – и забыли о ней. Императрица лично заявила о том, что подозрения в отношении министра Вэя беспочвенны.

Порез на шее Мин Сянь зажил, и все следы покушения исчезли. Однако некоторое недоверие к амбициям министра Вэя все-таки поселилось при дворе.

– Ваше Величество, по столице начали гулять странные слухи, – перед императрицей на коленях простерся какой-то мелкий чиновник. У него был невысокий ранг, и Мин Сянь даже не помнила его имени.

– Какие? – устало спросила императрица, опираясь локтем о стол. Перед ней громоздилась гора докладов, которые ей необходимо было прочитать.

На улице холодало все быстрее, и девушка, несмотря на зимние одежды и жаровню, ощущала, что замерзла. Она увидела, как чиновник замялся. В кабинете они были одни, но тот медлил.

– Говори!

– Про министра Вэя говорят, что его намерения очевидны так же, как замыслы Сыма Чжао… [28] – произнес чиновник, опуская голову в пол. Он мелко трясся от страха. В его обязанности входило следить за настроениями в народе, но сегодня он как никогда был не рад, что пошел служить именно в это ведомство.

– О, – равнодушно произнесла Мин Сянь, беря в руки следующий доклад. – Мы поняли. Можешь идти.

Чиновник удивленно поднял голову, но казалось, что императрица действительно не злилась.

28

Сыма Чжао когда-то в открытую узурпировал власть, будучи регентом слабовольного императора, поэтому это выражение используется, когда говорят о человеке, злодее, чьи честолюбивые намерения и амбиции очевидны каждому.

– В-Ваше Величество, еще говорят, что… – заикаясь, выдавил он. Следующая фраза давалась ему сложнее. Дрожа всем телом, он снова уткнулся лбом в пол. – Говорят, что бывший наследный принц был обвинен несправедливо и Ваше Величество пришли к власти, узурпировав трон с помощью министра Вэя…

Мысленно

он помолился предкам, чтобы позаботились о его семье, когда сам он воссоединится с ними на небесах.

– Хм-ф, – услышал он еле слышный смешок и подумал, что ему послышалось. Затем тот исчез за шорохом бумаги.

– Понятно. Ты уже доложил об этом министру Вэю? – спросила императрица, проглядывая доклад перед ней. В нем говорилось о том, что министр Цао Юань ненадежен и не может качественно выполнять свою работу – приготовления к празднику зимнего солнцестояния идут медленно и небрежно, что бросает тень на будущее процветание империи. Донос был от имени чиновника из Министерства обрядов. Мин Сянь подняла глаза.

– Да, Ваше Величество, – еле слышно пробормотал несчастный мужчина перед ней. Мин Сянь даже стало его немного жаль – неужели тот думал, что она разгневается и казнит его из-за слухов? Его скорее стоило казнить за то, что он сначала доложил министру, а потом уже ей – и министр Вэй отправил его к императрице как гонца для передачи своих слов, совершенно не опасаясь, что та может подумать о слухах. Это заставило глаза императрицы потемнеть от невыразимых чувств.

– Хорошо, – кивнула она. – Можешь быть свободен.

Не веря своему счастью, чиновник отбил три поклона и стремглав бросился прочь из императорского кабинета. Мин Сянь уставилась в доклад перед собой, но слова ускользали от ее понимания. В приступе внезапной ярости она швырнула доклад, а затем сжала пальцами виски, спасаясь от головной боли.

– Чжоу Су, – позвала он.

Евнух тут же появился в кабинете, почтительно кланяясь:

– Вы звали меня, Ваше Величество?

– Подай доклад, – попросила императрица. Чжоу Су непонимающе посмотрел на ковер перед столом и увидел валяющийся свиток. – И прикажи… а впрочем, нет. Ничего.

Старый евнух аккуратно положил так разгневавший императрицу доклад на край стола и принялся растирать тушь.

– Ваше Величество, погода холодает, на императорской кухне приготовили замечательный суп из ласточкиных гнезд для вдовствующей императрицы. Она послала вам миску, чтобы подкрепить силы, – мягко произнес он, продолжая вращающие движения.

Императрица неопределенно махнула рукой, что можно было расценить как дозволяющий жест. Обрадованный старый евнух поспешил прочь, чтобы приказать подать суп. Обычно императрица не ела то, что слала ей матушка, однако сейчас, пребывая, видимо, в расстроенных чувствах из-за какого-то чиновника, она дозволила Чжоу Су принести суп. Евнух возвратился со служанкой, которая несла на подносе миску. Чжоу Су аккуратно поставил миску на краешек стола.

– Пожалуйста, съешьте, пока горячее, – вкрадчиво сказал он, глядя на сосредоточенное лицо девушки. Став императрицей, той пришлось спешно учиться всему тому, чему бывшего наследного принца обучали с детства – тонкостям политики, общественным делам, чтению докладов и прочему-прочему-прочему. Список этот бесконечный, а у Мин Сянь даже не было учителя – великого наставника казнили почти одновременно с Первым принцем после признания в заговоре. Неудивительно, что министры Вэй, Лю и Шан получили такую власть при дворе. Теперь молодая императрица была так занята, всеми силами стараясь постичь науку управления страной в кратчайшие сроки, что даже забывала поесть. Ах, если бы ничего этого не произошло… Чжоу Су вздохнул.