Золотая корифена
Шрифт:
Помолчали. Петр кашлянул, потер ладонь о ладонь.
— А у меня все сложилось по-другому, ребята. Вы ведь помните, как погиб «Меркурий»? Налетел на камни возле Фарерских островов и через полчаса пошел на дно. Я в то время случайно на плавбазе «Петрозаводск» оказался. Близко мы были от места гибели «Меркурия», только «SOS» получили — к нему… Вечерело, волна — восемь баллов. Валит с борта на борт. Минут через двадцать подошли к «Меркурию», а он уже под воду уходит, одни мачты из воды торчат. Люди в воде бултыхаются черными такими точками… То выскакивают на гребень волны, то проваливаются, исчезают. Смотрю в бинокль: все меньше и меньше точек. Подобрались мы чуть не к самым камням, люди рядом —
Петр вздыхает, зябко ежится, словно еще раз ощутил, представил себе, как холодна вода там, у Фарер, глубокой осенью.
— В позапрошлом году это было, но не могу забыть; люди гибнут, а помочь не можем… — Петр замолчал, облизнул сухие губы. — После того рейса чуть с судна не списался: вдруг стало страшно. Испугался моря. И Ника каждый день одно и то же: "Уходи… боюсь". Потом отошло. Ведь я же моряк. Не могу быть без соленой воды… А Ника ушла.
Стемнело. Метрах в двадцати от «Корифены» кто-то бултыхнулся. Все вздрогнули. По воде пошли большие круги.
— Да, Петя. В море, бывает, и гибнут. А женщины, они такие: если любят, то тянут на берег, с судна. Я когда ухожу в рейс, Светлана меня за колени хватает, чемодан из рук вырывает. И тоже все грозится: "Бросай море, уйду". А теперь вот еще ребенка ожидаем. — Валентин задумался, побарабанил пальцами по планширу. Вздохнул. — Ну ладно.
Пора спать. Тем, кто свободен от вахты. Моя еще не скоро, и я устраиваюсь около Корина…
— …Коля, вставай. Твоя вахта… ну что ты, как котенок, тычешься в разные стороны? Умой физиономию… джентльмен удачи… ха, не выспался, детка. Держи компас…
Месяц лодочкой скользил над океаном. Иногда он исчезал, потому что прятался за островки туч. Потом снова показывался. Ярко-желтый, с крутой кормой и носом. А звезды сегодня, словно их горстями разбросали по черному небу. Тучи… тучи наползали на небо, и звезды, как из окон, выглядывают между ними…
Потом где-то вдали громыхнуло. Звезды совершенно скрылись, пропала лодка-месяц. Посвежело. Налетел холодный ветер, лодка подскочила на волне, громко стукнулась днищем, провалилась в темноту и вновь взлетела. Над головой с оглушительным, трескучим грохотом столкнулись тучи… Ослепительно вспыхнула молния и ломаными линиями вонзилась б океан. И хлынул ливень. Вода, пресная, холодная, тугими струями обрушилась на «Корифену». Корифенцы с воплями вскочили на ноги и подставили воде свои лица, рты. Корин прыгал и визжал, Валька бил себя в грудь кулаком и пел: "Приятель, смелей разворачивай парус…" Скачков оглушительно икал. А Бенка, забившись куда-то под брезент, испуганно пищал. Наверно, решил, что все обитатели «Корифены» сошли с ума.
Вскоре ливень прошел. Умчался дальше. Мы же еще долго копошились, прыгали в лодке, пытаясь согреться: температура упала градусов на восемь, и мы страшно замерзли. Мы прыгали, а в наших животах плескалась и булькала вода. Настоящая — пресная, чистая, свежая. Без которой человек не может жить…
глава VI
Утренняя трубка, — Подготовка к высадке… —
Ночной ливень основательно остудил перекаленный воздух над заливом. Небольшой ветер все время обвевает нас; тепло, но лучи не жгут, не разят. По небу торопливо, словно отставшие от стада белые бараны, ползут пухлые тучи. На время они закрывают солнце, и тогда наши глаза перестают щуриться, а легко и свободно раскрываются во всю свою ширь. И это очень приятно, когда смотришь на мир не через узенькие щелочки век, а во все глаза.
Валентин с Петром размышляют над картой. Подсчитывают, сколько мы прошли и сколько еще миль, примерно, конечно, осталось до высадки.
— Давайте все сюда… Корин, вырубай мотор, — командует Валентин, — обмозгуем высадку. Петя, трубку.
Остроносый Мефистофель с интересом вглядывается в четкие контуры африканского побережья, к которому пунктирной линией стремится нарисованная карандашом стрелка. Это наш предполагаемый путь.
— По нашим с штурманом Скачковым подсчетам, ночью мы должны увидеть берег. По-видимому, высадимся вот здесь… В Гане. У самой границы с республикой Того… Будет очень плохо, если течение утянуло нас значительно восточнее. Того — это нам совершенно ни к чему. Язык там французский. Могут быть разные трудности. Но я надеюсь, что мы сойдем все же на берег Ганы. Доберемся до порта Тема и свяжемся с судном по радио.
Валентин глубоко затягивается, передает трубку Корину.
— Теперь о самой высадке. Могут быть всякие неприятности: ну там рифы, сильный прибрежный ветер, накатные волны…
— …девяносто процентов несчастных случаев в море происходит во время высадки на берег, — дает справку Корин.
— Тебя никто не просит лезть со своими справками. Так вот пробуем прошмыгнуть на двигателе мимо камней и выброситься на песок. Если что случится… гм… на всякий случай своим заместителем назначаю Леднева. По берегу пойдем на запад. В сторону Темы. Я думаю, что на побережье найдем рыбаков. Вот и все. А сейчас давайте займемся подготовкой к высадке.
Двигатель снова озабоченно заработал. Скачков, отвинтив пробку топливного бака, сует в его горловину тонкую щепку. Качает головой: маловато…
В лодке веселая возня: высадка… на берег! Конец морским скитаниям, конец… Если все будет благополучно, то уже в ближайшие несколько дней мы будем на палубе «Марлина». В своих каютах, среди своих… И сразу же радиограмму домой: "Жив здоров целую…* Сразу же.
…Инструмент и разное имущество заворачиваем в брезент, связываем веревками. Я накрепко завинчиваю цинковый бидон с формалином. Валя тщательно пакует в хлорвиниловый мешок карту и журнал наблюдений за течением. Журнал первой нашей суточной станции в Гвинейском заливе. Корин накачивает ножной помпой резиновую лодку, Скачков вырезает из куска резинового паруса лоскут, делает мешок для коробки с табаком "Золотое руно".
Неожиданно ветер доносит какой-то неприятный запах. Скачков встает ногами на кормовую банку, вглядывается вперед, широко раздувая ноздри, внюхивается. Пахнет разлагающейся падалью. Сладковатый, тошнотворный дух все усиливается. Словно мы приближаемся к его источнику.
— Темный предмет на горизонте! — сообщает Петр. Мы уже и сами видим этот предмет: темная, быстро разрастающаяся над горизонтом глыба… Что это может быть? Темный, по-видимому, очень большой предмет прямо по курсу нашей лодки. Проходит пятнадцать… двадцать минут. Предмет все выше поднимается над водой. Над ним кружатся сотни птиц.