Золотая кровь
Шрифт:
Эмбер добралась до площадки подъёмника и одёрнула мешковатый пиджак, приводя себя в порядок. Пару сентимо, и вот уже корзина поднимается вверх, на другую площадку, от которой дальше по холму ходит омнибус.
На нём она добралась до самых ворот, ведущих на Верхний ярус, где уже толпилась очередь желающих попасть на Голубой холм. В основном, это работники и слуги, которые с рассветом уже должны быть в господских домах. Но все те, кто не живёт на холме, должны сначала пройти через досмотр охраной и ищеек. И в этой проверке таилась отдельная опасность. Охранники и их ищейки натасканы на то, чтобы находить
Эмбер, хотя и выпила настойку страстоцвета, который успокаивает и притупляет страх, не позволяя ауре наливаться золотом, но всё равно беспокойство щекотало ноздри. Охранник и монета – это хорошо, а вот ищейки…
Она стояла среди работяг, как и она, одетых в серую потёртую одежду, и, засунув руки в карманы, старалась не смотреть по сторонам. У каждого из желающих попасть на Голубой холм должен быть браслет — разрешение на работу. У неё тоже был, и она показала его охраннику, а вместе с ним незаметно сунула в руку монету Джарра, надеясь только на одно, что если это не сработает, то она успеет вырваться и убежать. Но охранник, быстро спрятав монету, как ни в чём не бывало взял Эмбер за локоть и толкнул к другому выходу, гаркнув остальным:
— Не толпиться! В ту очередь идите, бездельники! Что вы, как стадо баранов, лезете все в одни ворота!
А Эмбер вспомнила свой разговор с Костяным королём.
— И как же я пройду мимо охраны? Фальшивый браслет? Ладно. А собаки?
— Фальшивый браслет, фальшивая собака, — хмыкнул Джарр, обнажая в улыбке зубы и блеснув кровавым рубином.
Ищейка, настоящее исчадье Бездны, чёрная, как смоль, собака, с остроконечными ушами и тёмно-рыжими подпалинами на лапах, невозмутимо потянула носом, глядя на проходящую мимо Эмбер, и устало опустила голову на лапы. Тяжёлые веки медленно прикрыли огненно-янтарные глаза.
— Проходи! Не задерживайся! — охранник подтолкнул Эмбер в спину, и она едва не упала, выходя из узкого досмотрового коридора.
Значит, у Джарра тут всё схвачено… Надо же! Действительно фальшивая собака…
Она лишь усмехнулась такой находчивости, теперь будет знать и этот секрет, отошла подальше и остановилась, втягивая ноздрями знакомый запах цветущих ромний и жасмина. Вот он — Верхний ярус, обиталище небожителей! Не зря же этот холм прозвали Голубым. Здесь чистый воздух, чистая вода, и небо не затянуто влажными испарениями Лагуны или дымом рабочих кварталов. Здесь пахнет свежестью и цветами. И ещё богатством, которое буквально сочится из-под ворот роскошных особняков.
Как давно она была здесь?
Воспоминания зашевелились на дне души, но она тут же их подавила. Воспоминания — это эмоции. А позволить чувствам вырваться на поверхность — это всё равно, что снять с себя одежду и пойти по этим улицам голой.
Тума–ту о–ама. Уама–ама…
Она мысленно повторяла и повторяла слова. Им научил её мастер Монгво — старый шаман, у которого в болотах Пантанала она провела несколько лет. Эти слова — особая мантра. Они позволяют отрешиться от мыслей и воспоминаний и обрести спокойствие.
«Видишь цель — становись стрелой. Что есть у стрелы? Острый наконечник, гладкость древка и лёгкое
Старый шаман мудр. Но если бы отбросить всё было так легко!
Эмбер перекинула сумку на спину и, засунув руки в карманы, целеустремлённо зашагала вперёд, стараясь не смотреть по сторонам.
Авенида де Майо — одна из красивейших улиц Акадии. Она опоясывает вершину Голубого холма и тянется от квартала Садов до Марина дель Рей — королевской резиденции. Именно на авенида де Майо находится особняк гранд-канцлера сеньора де Агилара.
Она без труда нашла нужный дом и походкой спешащего по своим делам посыльного прошла мимо высокого кованого забора, ища возможность пробраться сквозь прутья. Но они стояли плотно друг к другу, точно стройный ряд алебард в оружейной. Поверху их венчали железные трёхлепестковые цветки лилий, так что нечего было и думать о том, чтобы запросто его перелезть. Наверняка там есть ищейки и охрана, и не только это. Учитывая, что гранд-канцлера пытались отравить, то эйфайра там могут ожидать любые сюрпризы.
За забором Эмбер разглядела роскошный сад, белый трёхэтажный дом в два крыла, с колоннами из мрамора и огромным балконом. Подъездная аллея, ливрейные слуги…
Она когда-то тоже жила в похожем доме…
В этом мире роскоши, среди благоухания садов…
Эмбер остановилась, глядя на цветущие ромнии. Огромные белые цветы с яркой-жёлтой серединкой. В детстве они с братом играли среди таких цветов и называли их яичницей. Слишком уж похожи они были на поджаренные на сковороде яйца, которые подавали в их доме на завтрак.
Воспоминания нахлынули внезапно, да такие горькие и жгучие, будто она хлебнула из стакана уксуса. И Эмбер даже пришлось отступить в тень нависших над дорогой ветвей. Не хватало, чтобы кто-то увидел, как сияет золотом её аура.
Тума–ту оама. Уама–ама…
Зашептала она и вонзила в ладонь мизинец, на котором крепился серебряный напёрсток с иглой.
Только боль способна унять другую боль.
– Поберегись! — раздался с дороги зычный голос, и бич щёлкнул несколько раз, разгоняя прохожих и заставив Эмбер от неожиданности вздрогнуть и прижаться к забору сильнее.
Мимо пронёсся лёгкий экипаж, запряжённый парой гнедых лошадей, и ворота особняка распахнулись перед ним, словно по мановению руки. Эмбер перешла на другую сторону улицы и успела увидеть, как коляска, промчавшись по подъездной аллее, остановилась у парадного входа и из неё вышли два сеньора.
Издалека было не разглядеть, кто они, да Эмбер и не стремилась. В этот момент её внимание привлекла толпа людей у боковой калитки, той, что для прислуги. Люди явно стояли в ожидании кого-то из особняка, и, недолго думая, Эмбер присоединилась к ним. Толпа состояла из молодых мужчин и женщин, одетых, в основном, скромно. Они негромко переговаривались, и, постояв немного рядом, Эмбер поняла, что все эти люди пришли устраиваться на работу. В дом сеньора де Агилара набирали новый штат прислуги. В связи с болезнью дона Алехандро понадобились ещё служанки, а новому господину оказался нужен помощник.