Золотая кровь
Шрифт:
– Предоставьте это мне.
Трупы предельщиков было принято сжигать. Свет даровался им только в смерти. На пути домой говорили мало. Ощущение крови на руках, запах сожженных тел было не смыть речной водой, смехом, напускным безразличием. Предельщики – твердили им с детства – лицо дикости и человеческого зла, но теперь всё казалось иначе. Предельщикам не была чужда любовь, значит, не было чуждо и всё остальное «человеческое». А их жизни ценились не выше скота. В город вернулись поздно. Ребенка было невозможно усыпить днём, но нежность ночи добилась своего. Лео, похожий на тень
– Почему нас учат ненавидеть предельщиков с самого детства? – Хриплым голосом спросил Рай своего отца, смотря в огонь печи. Тот закрыл книгу «По выращиванию странных чудесных трав» и на лице его отразилась усердная работа по подбору нужных слов.
– Предельщики – нарушители городских законов, – выдал он, – люди, неспособные понять ценность справедливости и порядка. Поэтому ненависть к ним – это ненависть к хаосу или, если хочешь, злу. Разве такая ненависть плоха?
– Зло… А как же их дети? – голос Рая задрожал. – В чем виноваты они? Те, кто никогда и не видел городской жизни, того, что она даёт нам? Первые предельщики, возможно, и были злом, но сейчас их потомки – это лишь изгои, отвергнутые нами без причины. Зачем истреблять тех, кому просто нужна наша помощь?
Арни улыбнулся. Иногда сын говорил неожиданно серьёзные и правильные вещи.
– Возможно, наши порядки устарели, Рай. И ты можешь их поменять.
– Мессия способен менять законы?
Арни встал и присел рядом с сыном, приобняв его.
– Мессия способен влиять на тех, кто их меняет. Его главная задача не сохранить прежние порядки, а достичь процветания Арвуда, приблизить его к идеалам Богини, понимаешь? Думаю, ты добьёшься своего, сынок.
Рай усмехнулся, не отводя глаз от огня.
– Значит, я просто обязан стать Мессией, да?
Прощание
Через два дня трое тельдиров вместе с Сэриль были вызваны к мастеру Карвуду на «беседу», как изъяснился посыльный. Вот только пригласили их не в Дом Воды, а в неприметный домик самого мастера. Улыбчивая женщина в простом платье провела гостей в просторную комнату и ушла за хозяином дома. Приглашенные скромно изучали округлый диван с резными когтистыми ножками и не решались сесть, пока не появился Карвуд. На лице Мастера застыла редкая для него улыбка. Он сел на кресло с высокой спинкой и оглядел своих гостей, предлагая присесть и им.
– Этой ночью у дверей Дома Воды нашли младенца с запиской и просьбой принять его под опеку. Вы же, конечно, никак к этому событию не причастны, дорогие мои?
Все четверо помотали головами, усевшись на диван.
– Замечательно. И всё же. Думаю, вы будете рады услышать, что брошенный ребенок был принят нашим Домом. Он будет воспитываться нами до взрослости. Тельдиры, с детства росшие в Доме, часто становятся лучшими из лучших, ведь так?
Все четверо облегченно вздохнули, но как можно тише.
– Гарго, что там с предельщиками? Вина заглажена?
– Да, мастер. Предельщики ещё долго не осмелятся появиться на дорогах. И было их всего че-трое. Для Представителя – проще простого. –
– Замечательно. Впредь не позорь свой Дом и свой город. А вы, трое, поверьте уже в силы своего товарища и не бегайте за ним по пятам, следя, как бы он не споткнулся! Гарго справился бы и в одиночку.
– Не понимаю, о чём вы, Карвуд, – деланно удивилась Сэра, –Благопристойной девушке шляться в такой компании по лесам не пристало.
– Ой, Сэра! Когда это ты стала благопристойной? – ляпнул Тасс.
Все в комнате рассмеялись. Карвуд был осведомлён обо всём, что происходило в городе и за его пределами. Частенько мастеру приходилось прикрывать четверых авантюристов, устроивших потасовку на его дорогом диване.
– В последний раз, – четвёрка в миг успокоилась, – в последний раз я прикрываю ваши спины. Пора вам уже задумываться о последствиях своих действий, об ответственности. Например, о том, что станет с моим любимым диваном после ваших игр! – Сэра чуть не засмеялась, но сдержала порыв. Сейчас остроконечная бородка Карвуда казалась ещё острее, будто он специально наточил её перед беседой с ними. – Мастера учат этому в первую очередь. А что я? А я поддался вашему детскому очарованию и размяк. Всё. Свободны! И не забудьте пригласить меня на прощальный вечер. У меня кое-что для вас заготовлено. А, Леонардо, останься ненадолго.
Дождавшись ухода остальных, Карвуд расслабился в кресле и с плохо скрываемым трепетом оглядел Лео. Что-то было не так.
– Леонардо, я помню, что ты намеревался отправиться в Антеос после Восхождения независимо от результата. Будь спокоен, для тебя в нашем конвое найдётся незанятое место.
– Не уверен, что оно мне понадобится, мастер, – Лео поднялся с дивана и подошёл к столу.
– Вот как. – Карвуд перевёл взгляд на пальцы Лео, медленно гладившие край стола, обрамлённый золотом. – Что-то изменилось?
– У меня возникли дела, – Лео говорил осторожно, выверяя слова, – семейные.
– Семейные… – Карвуд неодобряюще мотнул головой. – Прошлое не воскресить, Леонардо.
Из щели между шторами вырывался дневной свет, подсвечивая пылинки. Сверкающей пыльцой они летали вокруг Лео, чьи глаза затмили бы собой любые звёзды вечной ночи.
– Постой, – заговорил Карвуд, – это Мари тебе очередную идею внушила? Она снова появляется, так? – Мастер вылез из кресла и приблизился к ученику, будто готовясь подхватить его при падении в обморок.
– Карвуд, я просил тебя… – жалобно начал Лео. – Не говори о матери. Ничего.
– Подумай своей головой, – сначала Карвуд огладил волосы Лео, затем ладонь опустилась на щеку, а большой палец направился к губе, – и своим сердцем.
– Этому тоже конец, – Лео холодно убрал руку мастера от своего лица. Карвуд с трудом вдохнул воздух, словно тело протестовало против жизни. – Прошу лишь об одном, – Лео отпрянул от мастера, – не мешай мне.
В миг оказавшись один, Карвуд упал в кресло. Он долго просидел в задумчивости, поглаживая свою бородку. Потом взял в руки перо и написал: «Затмение близится».