Золотая лента

Luky-chan

И меркнет свет, в углах паук плетёт узор...

***

Наруто лежал на кровати и давил в себе злые слезы. Умом-то он понимал, что в этом мире он пока бесправный девятилетний ребенок, но в душе было ой как обидно. И вроде как получил за дело. Но для него было большим шоком, что на него поднял руку один из родителей. Возможно, он несколько превозносил своих отца и мать, так как не знал их настоящими и встречи с ними были мимолетными. Минато и Кушина были недостижимыми, идеальными людьми в его фантазии. Он приписывал им самые лучшие качества

людей. Никто не запрещает мечтать. Реальность оказалась несколько иная. Он, взрослый человек, капитан АНБУ и без пяти минут Хокаге, получил ремнем по заднице от родного отца, который ему, вроде как, и не совсем родной. Он особенно остро ощутил насколько он слаб и неподготовлен, когда удирал со всех ног от разъяренного Йондайме. Однако, против печати, что Минато на него поставил, сделать он ничего не мог. Беглец был отловлен через три минуты, не успев даже покинуть пределы дома. Наруто не мог пользоваться чакрой, поэтому был обездвижен в мгновение ока и подвергнут унизительной экзекуции. В принципе, наказание было вполне допустимым для маленького ребенка, пытался переубедить себя носитель Девятихвостого, но все равно смириться с этим не мог. Холодный разум и бурные эмоции вели непримиримый бой, каждый перетягивая на свою сторону одеяло. Что-то давило в груди, по животу пробегались огненные змейки, солнечное сплетение стягивало в тугой узел.

Мир был жесток и несправедлив. Парнишку накрыла черная депрессия. Другой мир, снова без друзей, навыков никаких. Да еще и снова вернулась боль в нервных окончаниях. Девятихвостый отметил, что это из-за того, что Наруто долго игнорировал потребности своего хрупкого тела, вот оно и вернуло своему хозяину все сторицей.

– Я неудачник!
– выл в подушку Узумаки, яростно грызя край наволочки. Сухие, воспаленные глаза зло сверлили противоположную стену.

Курама благополучно заснул, дав напарнику в одиночестве выпустить весь негатив и скопившееся напряжение. У всех когда-нибудь настают тяжелые времена.

Наруто все не мог успокоиться. Он, конечно, бывал бит, бывал унижен. Но не так. Почему-то, осознание того, что ТАК с ним поступил родной человек било больнее всего. Узумаки чувствовал себя преданным. Собственные мысли сбивали с толку.

Однако, сильнее всего блондина беспокоил тот момент, что когда Минато активировал свою технику пространственного перемещая и их чакры соприкоснулись, с его телом начало происходить что-то странное. И эта неконтролируемая злость, что охватывала его... Узумаки вытер пот с лица. Что-то он слишком сильно потел. Что-то странное с ним происходило. Не получалось сосредоточиться. Парень пытался успокоиться, взять под контроль собственные эмоции. Не получалось. Наруто вытер тыльной стороной ладони губу и лоб. Пот застилал глаза. Все вокруг казалось враждебным, по отношению к нему. А особое опасение вызывали те, кто был за дверью. Наруто отметил, что никогда не был подвержен паранойе, но тут... Да что же с ним происходило?!

Узумаки попытался подняться на дрожащие ноги и тут же рухнул обратно на кровать. Как будто из его тела выкачали всю силу. Подскочила температура, разнося по телу жар. Наруто хотел крикнуть, позвать на помощь, но горло сдавило железными тисками. Гортань першило, словно она превратилась в пустыню. Получилось издать только тихий сип. Сознание плыло. Блондин сражался изо всех сил, но проигрывал, потому что не понимал, кто противник.

***

Наруто не ел и не пил два дня. Несколько раз заглядывал Таро и звал его к столу, но блондин зарывшись в гнездо из одеяла и подушек, не показывал даже носа, отвечая сиплым голосом, чтобы его оставили в покое и больше не трогали.

–

Отец, ты слишком суров, - устало вздохнул старший сын, заходя на кухню и присаживаясь на стул.

Минато нахмурился.

– Он заслужил то наказание.

– По-моему, он слишком сильно переживает, - нахмурился юноша, невольно повторив мимику отца.

– Да пусть сидит в своей комнате сколько влезет, - влез в разговор Мамору.
– Не велика потеря.

Кушина молча ставила перед домочадцами еду и недовольно поджимала губы. Она была согласна с мужем, что полное игнорирование слов родителя заслуживает наказание, но материнское сердце обливалось кровью от несправедливости подобного. К тому же, женщину беспокоило то, что Наруто не выходил даже для того, чтобы воды выпить. Это было странно, а на душе - тревожно.

***

Девятихвостый проснулся от того, что его шерсть стала мокрой. Вскочив на лапы, он отметил, что все коридоры затопила вода. И уровень ее медленно, но неуклонно поднимался. Демон измерил глубину, было уже двадцать сантиметров от пола. Выли, тявкали обеспокоенные лисята. Лис метался по подсознанию и не мог понять в чем дело. Наруто перестал отзываться, сколько бы Курама его ни звал. Связь с носителем была словно заглушена кем-то посторонним.

Свет в коридорах темнел. Лисята с громким писком разбегались, перепуганные ничуть не меньше своего взрослого собрата.

***

Наруто закрылся в себе. Парня с головой захлестнули чувства. Он искренне ненавидел себя. За слабость, за глупость, за тщеславие. Парень чувствовал себя бесполезным и жалким. И с каждым часом эти эмоции только усиливались. Усугубляя ситуацию.

Узумаки злился. Злился все сильнее и отчаяннее. Гнев и ярость заглушали разумные мысли. Мальчишка так сильно ушел в себя, что перестал слышать Кураму. Обеспокоенный лис отчаянно пытался дозваться до друга. В подсознании творилось тоже что-то странное.

Наруто ненавидел, искренне всем сердцем ненавидел. Нет, не Минато. Как ни странно, но к отцу он не ощущал никаких негативных эмоций. Он не мог на него злиться. Он давно решил для себя, что своим близким он простит что угодно. Пусть даже они от него отрекутся, пусть перестанут его любить, пусть он станет им не нужен, Наруто никогда не перестанет их любить в ответ. Узумаки остро ощущал, что причина кроется только в нем. Это он виноват, что так случилось. Он и только он. Он сам не достоин их любви. Он сам виноват, что все потерял. Теперь становилось понятно, почему Минато и старшие братья так холодно к нему относились. Просто Узумаки Наруто никому в этом мире не нужен. Лишний элемент. Голубые глаза потускнели. Ничтожная, слабая отвратительная тварь. Вот кто он. Губы мальчика мелко затряслись. По щекам побежали соленые дорожки. Однако, парень не ощущал, что он плачет. Взгляд ребенка остекленел.

Ожог-печать на животе мальчика с каждым часом темнел все сильнее.

Наруто чувствовал себя ненужным, забытым и покинутым. Понимание, что ты в целом мире один острым ножом резало мягкие ткани сердца. Дышать становилось все тяжелее. Острая боль прошила живот. Узумаки сжался в позу эмбриона и затих.

Извилистые линии ожога стали темно-коричневыми, почти черными, вырисовывая замысловатый рисунок демонической печати.

<