Золотая лихорадка
Шрифт:
– Кеша, был бы ты приискатель, с тобой шел бы другой разговор, – сказал Иван своему гостю дома.
– А че? А че? – забеспокоился Кешка. – Ну скажи. Скажи.
– Мы бы с тобой сложились и прежде других открыли бы банк. Банк золотопромышленного товарищества. Но какой же банк паровой мельницы с рыбалкой и с морской капустой? Паря, шанхайская кухня! Пампушки и трепанг!
– У меня есть два прииска, только небольшие, – сказал Кеша.
Иван прищурил глаз.
– Шибко небольшие?
– Один мыл шесть пудов. И два с половиной –
– Ого! Но мы малограмотные с тобой. А надо знать финансы. Я еду кругосветным и буду учиться. Заеду туда, где самые тучные банкиры. Хочу зайти к ним и посоветоваться. Не прогонят? Люди же! Чем они хуже других?
– Не к Ротшильду ли?
– Я все возьму на себя, но не сразу. Но место надо застолбить сегодня же! Будет у нас банк.
– Из Парижа хоть в Благовещенск заезжай. А то все в Николаевск, на свое болото.
Почти никто не ездил из столицы теперь через Сибирь. Между Владивостоком и Одессой ходили корабли добровольного флота.
Украинские переселенцы приплывали на этих же кораблях, селились на юге.
– Настанет время, – сказал Иван, – когда золото можно будет покупать открыто. Наши законы пока никуда не годятся, и мы теряем золото. Но мы с тобой свое возьмем. Я мужикам намекал, не сложат ли они свои капиталы с моим.
– Им сначала капиталы надо завести… Скажу тебе по чистой совести.
– Ты ведь у нас умный, Иван, умней попова теленка, – сказал Иннокентий, – смотри только не разевай рот раньше времени. Этого у нас никто не любит. Придуривайся.
– Что же теперь прятаться! – ответил Иван. – А от пули все равно не спрячешься.
– Приезжал великий князь, и все радовались. Чему? А послушаешь, они же сами не хотят монархии! А за пароходом перли десять верст и кричали.
– Но ведь любопытно людям.
– Да имя хоть бы что. И бабам!
– Да, и женщинам!
– А я когда-то думал, что ты из князей.
– Нет, это я людей путал, небылицы рассказывал. А ты теперь молчи. А то подумают, что князь, и денег нашему банку никто не доверит. А ты знаешь, что в Москве есть главная улица – Тверская?
– Как же! Главная улица в Расеи. Есть город Тверь. Еще Кострома. Великий Устюг!
– Теперь из Одессы к нам пароходы идут. Может, и я погляжу, какой это город. А раньше было проще: Сахалин, Япония, за островами – Китай. За морем – Америка…
На другой день пришел Кешкин пароход, а еще через день Афанасьев отправился в низовья заключать контракты с крестьянами на поставку рыбы.
… На маленьком казенном пароходе Бердышов шел вверх по Уссури. Заночевали у болотистого китайского берега. Нашел густой туман. На всякий случай пароход время от времени давал гудки. Ни со своего берега, ни с чужого никто не отзывался.
На палубе подошел к Ивану молодой генерал Соколов из Владивостока. Он рассказал Бердышову, что ехал с женой по Амуру на лошадях, побывал в Уральском, познакомился с местными крестьянами, и они произвели на него очень хорошее впечатление. Особенно сын Егора
Генерал сказал, что его будет встречать экипаж из Владивостока и что он возьмет Ивана с собой. Теперь прорублена отличная дорога, там работают землемеры, готовят участки для украинских переселенцев. А в городе Владивостоке сдаются подряды на постройку крепостных сооружений.
Генерал пригласил его в каюту. Он рассказал, что прежде всего надо построить батарею на Тигровой сопке, которая господствовала бы над подходами к пристани каботажного плавания…
ГЛАВА 20
С той стороны дома, где нет окон, у почерневшей бревенчатой стены сидел на завалинке Петрован. Васька, еще не переодевшийся с дороги, в болотных сапогах и в рубахе, с помочами накрест, рассказывал брату про прииск.
Васька чувствовал, как тут все хорошо и как все ладно устроено. Все лето жил он со старателями на дикой речке в балагане. И теперь ему не верилось, что он вернулся домой.
– Отец все боялся, что кто-нибудь вас подстрелит там, – сказал Петр.
– Нет, никто не стрелял.
Весной по пути на прииск Васька попал на протоку к бакенщику.
«Я так и думал, что встречу вас», – сказал он Катерине.
«Я знала, что вы на прииск пойдете», – ответила Катя.
«Откуда знаете, что мы идем на прииск?»
«Уж знаю!»
«Разве много пароду туда едет?»
«Пока еще никого нет, но все поедут…»
… Федька перемахнул заплот и подсел к парням. Из дому вышла Татьяна. Ваське хотелось бы рассказать, что матрос с дочерью потом приехали на прииск. Новизна впечатлений от родного привычного дома пока еще владела парнем, но уж чувствовал он, что скоро заскучает… Уж и теперь временами становилось не по себе. Он был счастлив и грустен. Зоркая Татьяна замечала в нем новую перемену.
Васька решил, что не скажет ни слова о том, что болит. «Да еще при Татьяне-то! Хорош же я буду!»
– Никого не стреляли, – повторил он.
– А дрались? – спросил Федя.
– Только хотели стрелять. У нас на прииске был высокий парень из города. Он всегда ходил с тремя собаками. Лицом бледный. Глаза все время шныряют по сторонам, даже когда собак с ним нет, а он все как будто следит за ними. Глаза так и бегают на три стороны. Собаки погрызли одного китайца, и чуть не началась драка. Мы одну собаку у него пристрелили. А Силантий сказал:
– Я вас всех сам перестреляю.
– Ну что вы тут отделились от нас? – сказала мать, появляясь из-за угла.
Вскоре вся семья собралась на огороде. Все удивлялись, слушая рассказы Василия.
Где-то надтреснутым голосом что-то кричал Пахом Бормотов. Василий уж знал, что там начнется нескончаемая ссора между братьями. Пока Пахом с Ильей мыли золото, Тереха ухитрился построить себе дом и отделился от старшего брата.
… Илья на прииске сказал однажды: