Золотая лихорадка
Шрифт:
– А ты что, порыбачить приехал?
– Да не только, рыбак из меня никакой, просто отдохнуть решил. Недалеко тут...
– А-а, ясно...
– Тихо у вас, – заметил Филатов, стараясь вызвать старика на разговор.
– Тихо-то тихо, послезавтра будет громко.
– Чего так?
– Гость приедет...
– Директор небось?
– Директор, директор...
Филатов поднялся, поняв, что ничего больше не добьется.
– Ну, будь здоров, батя! Вечерком заскочу, коль не возражаешь, по сто грамм сделаем.
– Заходь, я тут
Неведомо какая сила развернула Филатова спиной к большой дороге, по которой он мог без труда добраться прямо до своего домика, – на первых порах того, что он узнал, хватало. Но он, прихватив удочки, отправился назад, мимо коттеджа к озеру. Мужик, с шеи которого свешивалась цепь, по пояс голый, копался в «бардачке» машины. Он проводил десантника взглядом, потом зашел в дом и больше не появлялся.
В полукилометре, у самого озера, на большом камне спиной к тропинке сидела женщина. Она обернулась на шаги за спиной. «Здравствуй, Ксения!» – чуть не сказал Филатов. Но вместо этого с серьезным видом произнес:
– Не ожидал в медвежьем углу увидеть такую девушку. Вы напоминаете Русалочку Андерсена.
Ксения, одетая в цветастый сарафан – прежде такого у нее не было, – улыбнулась знакомой улыбкой и ответила:
– Спасибо, вы очень любезны... Для рыбака.
– Даже если я специализируюсь на ловле русалок?
– М-м... Ну, если использовать вашу терминологию, меня уже поймали...
– И мне, следовательно, ловить нечего?
– Ну почему, рыбку ловите, вдруг золотая попадется?
Филатов решил продолжать «светский треп», уже понимая, что у Ксении даже подозрения не зародилось насчет его личности. Но она тут же заставила его подобраться:
– Ваш голос мне знаком...
– Он у меня стандартный, – отшутился Филатов. – Меня вечно с кем-нибудь по голосу путают.
Филатов старался говорить непринужденно, и это пока у него получалось. Во всяком случае, его комплимент насчет Русалочки был принят благосклонно, о чем свидетельствовала легкая краска на Ксениных щеках. Он продолжил в том же тоне:
– Простите мою назойливость, но, если бы я был, ну, скажем... крутым десантником или спецназовцем, непременно дал бы обет защищать вас от всего дурного!
– Не стоит, молодой человек, все это уже было».
– Разве? Вы не производите впечатления «роковой» женщины... Меня, кстати, э-э... Леней зовут, – Филатов еле вспомнил свое «паспортное» имя.
– Ксения. А что касается защиты, то мой бывший жених был именно «крутым десантником».
– Вот как? – делано удивился Филатов. – И чем же он вам не угодил? Образования маловато? Писать-считать не умел?
Ксения помолчала.
– Ну, сколько не хватает на бутылку, он мог посчитать. Книжки читал... Не знаю, почему это я с вами... Вы знаете, что он натворил?
– Да ну, откуда?
– Он по пьяной лавочке убил человека. Трезвый он бы не смог и мухи обидеть.
Филатов вспомнил всех чертей ада по именам и отчествам. «Знала бы ты...» Он
– А может, он подсознательно всегда был убийцей?
– Он? Да такого добряка второго не найти! Единственное, что он мог, – в кабаке подраться... И сесть на пятнадцать суток. После этого я решила – все!
– Ксения, вы меня заинтриговали... – больше всего Юрий сейчас боялся спугнуть ее, насторожить. – Я, в общем-то, нездешний, из Брянска, родственники у меня тут. И, кстати, жениться собираюсь, хотя, может, и поздновато. Мне интересно, что вы, женщины, в нас, мужиках, цените больше всего? Скажите, как вас не потерять?
Видимо, Ксения что-то почувствовала в его голосе:
– Наверное, и вам пришлось через многое пройти... Действительно, не знаю, почему с вами обо всем этом говорю... А в мужиках мы больше всего ценим надежность, какими бы в остальном они ни были. «Крутостью» и комплиментами нас можно поймать, как ту русалку. А вот удержать... Юрка был ненадежен... Ну, для семьи ненадежен. Хотя по жизни он очень, очень крутой. Я его любила когда-то.
– А в чем это выражалось, если не секрет? Простите меня, я просто хочу избежать ошибок.
– Да что уж там, не он же вас послал разузнавать, как я к нему отношусь. У него был просто ветер в голове... Нет, для кого-то из этих его «подзащитных» он, может, и был хорошим... Но для семьи... Представьте, он мог на несколько недель исчезнуть, чтобы решать проблемы какого-то совершенно чужого человека! И рассказывал потом какую-то галиматью... Я и не понимала половины. А вообще... Он не был подлым или жадным, просто хотел от жизни многого... И пил безбожно. Я терпеть не стала...
– И нашли пригодного для семейной жизни?
– Он сам меня нашел. Я и не надеялась.
– И кто же он?
– Мужчина. Настоящий. Он меня... разбудил...
В глазах Ксении появилась поволока, свойственная влюбленным и идиотам. Юрий не нашелся, что сказать, да и краем глаза увидел, что на тропинке появился «настоящий мужчина». И, с трудом сдерживая руку, которая так и тянулась к пистолету, лежавшему в кармане, выдавил из себя улыбку:
– Спасибо за науку. Разрешите откланяться?
Ксения не ответила, все ее мысли были уже с тем, кто приближался к ней. Филатов повернулся спиной к бывшей невесте и пошел прочь, расслышав в отдалении голос «идеала»: «Это еще что за рыболов-спортсмен?» – и ее ответ: «Да так, прохожий».
На душе было как-то серо, ее скребли не кошки даже, а мерзкие крысы величиной со слона. Извечное мужское чувство собственника над женщиной, которой обладал, которую любил, грозило выплеснуться наружу. Рука прямо горела, стискивая до судорог рукоятку пистолета в кармане. «Ну что ж, ненадежный так ненадежный... Бог тебе судья. Наслаждайся, наслаждайся, наслаждайся... Ничего. Жалеть не стану. Ни о тебе, ни тебя. Надежного захотела. Ладно. Вот бы этот козел бандитом оказался...»
Глава 13