Золотая лисица
Шрифт:
– И чем он сейчас занимается? – поинтересовался мужчина.
– Практикующий хирург, – живо отозвалась она, – подающий надежды, и все такое.
– И вы рады, что ваш друг едва не сгорел?
– Лишился части шевелюры и бровей. Ничего серьезного, – легко отмахнулась Лисара. – Зато впредь будет меньше задирать нос. Он отчего-то решил, что труд профессоров легок и этим можно заниматься вполсилы.
Дверь открылась, семейство, пыхтя и краснея, вышло в приемную, не переставая недовольно бурчать. Подросток шел, повесив голову и не отрывая взгляда от пола. Девочка устало окинула взглядом
– Проходите вперед, – предложил джентльмен легким кивком. – Мы никуда не торопимся.
– Благодарю, – Лисара потянула руку племяннице и подмигнула Арусису, шепнув: – Держитесь.
В кабинет ректора она входила не без трепета. За прошедшие годы помещение перестроили, расширили, сменили обои на деревянные панели, поставили больше книжных полок и шкафов. В центре комнаты разместили огромный стол с закругленными львиными лапами ножек и позолоченным узором вдоль столешницы.
«Возраст берет свое», – подумала девушка, глядя на это безобразие.
Определить возраст миссис Далтон не представлялось возможным. Хорошие тридцать с хвостиком. Вот только на этом посту она уже чуть больше тридцати лет. Как именно ректор сохраняет молодость – сказать трудно. Загадка, заслуживающая отдельного расследования.
Перед столом установили два низких кресла, раньше посетителям приходилось стоять. Сразу вспомнился пожар в ботаническом саду, которой произошел не по их вине, но из-за того, что Зар в тот день прошел мимо здания, где это случилось, виноватой объявили их компанию. Именно ректор Далтон настояла на расследовании и опросе свидетелей. Остальные профессора и слышать ничего не хотели, уже мысленно выдворив Зара за пределы Академии.
Устроившись в кресле, Лисара постаралась внушить себе немного храбрости. Предложение джентльмена пройти вперед уже не казалось ей такой уж хорошей идеей. Далтон сидела прямо, словно палку проглотив, и смотрела, зло сощурив глаза. Тонкие до костлявости пальцы с длинными ногтями сцеплены в замок.
«Это она еще не знает о краже», – подумала девушка и тут же отогнала эту мысль подальше, опасаясь, что страх проявится на лице.
– Мы не займем много времени, – быстро заговорила Лисара, напоминая себе, что она больше не студентка и бояться этой женщины не должна. – Я помню, что Тишину хотят отправить в санаторий на каникулы по состоянию здоровья. Но я считаю допустимым отпустить ее повидаться с родственниками. Под мою ответственность, конечно же. Ее моральному и физическому здоровью пойдут на пользу родительские любовь и забота.
Миссис Далтон громко выдохнула, переместилась вперед, уткнувшись острыми локтями в обитую багровым сукном столешницу. На случай, если она решит ударить по больному и скажет, что Лисара не может нести такую ответственность, так как не врач, девушка стиснула ткань юбки. К этому разговору она готовилась не один день и не растеряется, не отступит.
– Хорошо, – устало вздохнула ректор, прикрывая глаза. – У вас есть неделя, и вы будете пристально наблюдать за состоянием девочки.
– Разумеется, – настороженно откликнулась Лисара, ожидая подвоха, но миссис Далтон, откинувшись на спинку стула, махнула рукой,
Все еще не веря в происходящее, Лисара поднялась и вывела племянницу из кабинета.
– Поверить не могу. Она разрешила? – переспросила Тишина.
– Далтон отпустила тебя на каникулы, я выиграла спор. Может, сыграем в лотерею? Нам сегодня определенно везет!
«Теперь можно не просто купить балетные туфли, а заказать у хорошего мастера идеальные пуанты. Будет подарок Тишине на день рождения», – подумала Лисара с улыбкой, приобнимая племянницу за плечи.
В конце коридора, в приемной, расхаживал туда-сюда Арусис.
– Не хочу я сидеть здесь еще четыре года! – всплеснул руками парень.
– А что ты хочешь? – спокойно отвечал ему мужчина. – Вернуться домой и плевать в потолок, пока кто-то из старших братьев не выгонит тебя на мороз?
– В Сороне не бывает морозов.
– Зато очень сложно заработать деньги, особенно когда ничего не умеешь.
– Тебе-то откуда знать? – скрестив руки на груди, выплюнул Арусис. – Ты там уже тысячу лет не был.
В этот момент девушки вышли в приемную, и джентльмен жестом оборвал родственника.
– Она устала и не хотела ссориться. Будете осторожны – выберетесь отсюда живыми, – проходя мимо, сказала Лисара. – Удачи.
– Благодарю, – с серьезным видом кивнул мужчина, поднимаясь.
Глава 2. Лисара Кайт
Поезд уносил Лисару с племянницей на север. За несколько часов до отъезда она успела побывать в пяти домах, осмотреть и проконсультировать с десяток человек, сделать несколько перевязок, проверить швы и даже вытащить занозу. Если Магистрат узнает, чем она занимается, и даст толчок расследованию, Лисара рискует потерять работу и положение. Оказание медицинской помощи без лицензии не такой уж страшный проступок, но настоящие врачи, теряющие клиентов из-за нее, могут потребовать крови.
Ночь в поезде прошла спокойно. Низкие лиственные деревья теснили хвойные великаны, и чем дальше уходил поезд, тем больше их становилось. Лес вытягивался, разрастался, становился гуще. За окном все реже мелькали светлые пятна вокзалов.
Тишина спала на верхней полке, к Лисаре сон никак не шел. Жизнь сделала скачок вверх. Можно сменить крохотную квартиру в подвале на что-то более презентабельное, но жить там в одиночку не хотелось. Даже самый большой и шикарный дом превращается в сырую темную клетушку, когда остаешься в одиночестве.
Мысль о переезде поселилась в ее голове уже давно. Но, если она переберется в Серебряный район, будет жить на респектабельной улице в коттедже дореволюционной постройки, все те, кто зависит от ее навыков, останутся без помощи. Прачки, беспризорники, мелкие ремесленники – все, у кого нет денег на хорошего врача.
Глядя в окно, девушка представляла суд, на котором схлестнутся учение Академии и политика. Благо людей против финансового благополучия отдельных граждан. Академия оказывала бесплатную помощь всем желающим, ректор Далтон цеплялась за старые клятвы, выступая сердцем Магистрата. Если дело дойдет до суда, она поддержит Лисару. Академия не оставляет в беде своих студентов, даже бывших.